не хочется общаться с дочкой. Марыся потерпела ужасное поражение, досадив ей. «Она думала, что мы живем, как цыгане, и сейчас чувствует себя глупо. Пусть ей будет стыдно!» – думала Марыся. Реакция Дарьи, напротив, была совершенно другой. У девушки, по правде говоря, пора выпускных экзаменов в школе и окончание года. Но она ежедневно изводит сестру общением или в Фейсбуке, или по скайпу. В Интернете они стали вместе учить лекции: Марыся ничего не забыла из школьной программы. В отличие от Дарьи, она всегда была первой ученицей.
– Ты должна работать в моей школе, – говорит Дарья. – Знаешь, какие у нас глупые учителя?! Ни один из них так хорошо и понятно не смог мне объяснить тему, как ты. Серьезно!
– Детка моя, у меня только аттестат! – с сожалением бросает Марыся.
– Но ты хорошо окончила школу и чертовски способная. Тебя бы наверняка приняли. Я спрошу, а ты готовься на следующий учебный год. Бессмысленно сидеть целыми днями в доме, даже в таком, как твой. Во-первых, ты еще слишком молодая, а во-вторых, детей-то еще нет.
– Ты права, я должна с этим что-то делать, – вздыхает Марыся, – я тут словно в вакууме.
– Только не беременей, у тебя есть еще на это время, – говорит Дарья, как маленькая старушка.
Марыся признает, что сестра права, но, с другой стороны, хотела бы, чтобы рядом с ней был маленький бутуз. Однако по-прежнему с этим ничего не выходит. Таблеток противозачаточных она не принимает уже давным-давно, и любовью занимаются они с Хамидом, никак не предохраняясь, а беременности нет как нет. Она отдает себе отчет, что они должны вместе пойти к гинекологу-индуске, но страх душит ее от мысли, что та может проговориться об аборте. Кто знает, может, как-то обойдется. Марыся боится, что Хамид окажется традиционалистом и не поймет, что не она была в этом виновата. Жертвы изнасилования никогда не виноваты. Однако в арабских странах на это смотрят иначе. Женщина всегда за все в ответе.
Девушка купается в роскоши и лениво слоняется по комнатам. Немного позанимается, поплавает, но все реже выезжает в город в большие торговые центры или куда-нибудь еще. Ей самой не хочется, да и это достаточно рискованно. Несмотря на все богатство и окружающий ее золотой кокон, Марыся не может в этой стране найти себя. Страна настолько другая, такая невероятно консервативная и ригористическая, что девушка чувствует, как на ее шее затягивается невидимая петля. Она не может одна пройтись по магазинам, а потом заглянуть в кондитерскую, чтобы выпить кофе с пирожным, или заглянуть в ресторан на пиццу. Сразу же появляется риск вмешательства мутаввы и его вопросов о том, где она потеряла опекуна. Если бы девушка была с подругой, другой женщиной, сопровождающей стадо детей, то было бы еще терпимо, но одной это совершенно невозможно. В больших городах выделены секции для синглов (одиноких мужчин) и для семей, но одну ее не впустят. Маленькие бистро предназначены только для мужчин. Когда она хочет купить себе шаурму, то не может войти в бар: все саудовские самцы сомлели бы от одного ее вида. Она должна просить водителя, чтобы тот это сделал для нее.
