выбор между божьим и кесаревым, при этом само собой предполагалось, что статус царя – не божий»… Александр не ответил Толстому – один экземпляр письма перехватил Победоносцев, второй, брошенный (а может, и не брошенный) Страховым в дворцовый почтовый ящик, тоже, видимо, не дошёл до адресата… Революционеров повесили – Церковь поддержала казнь, – в России, по существу, началась та гражданская война, которую Толстой и предрекал в своём письме.
Постепенно слог статей Толстого становился жёстче и жёстче, они всё больше напоминали ультиматум…
История показала, что общество услышало Толстого, и в феврале 1917-го сами монархисты бросились к Николаю II с требованием отречься от престола. Но уже и отречение не спасло от братоубийственной бойни – узел ненависти затянулся слишком сильно. Пришлось разрубать…
Толстой верил в человека. Верил, что если его не бить, не заставлять убивать другого, не развращать, не дурачить, «оставить в покое», то он проживёт свою жизнь счастливо, умно, с пользой народу. С одной стороны, чтобы человеку стало так житься, нужно, по Толстому, совсем немного, а с другой стороны, требовалось изменить не только человеческое общество, но и человеческую природу.
Можно утверждать, что пока его идеи потерпели крах – не стану углубляться в дебри истории, но Россия всё такая же, какой была и при царях, и при генсеках, Церковь, пройдя через страшное испытание 20-х – 30-х годов (имею в виду не столько даже репрессии, сколько разнообразное «обновленчество»), восстановилась. Ослабление давления государства на народ тут же давало и даёт возможность раскрыться, в первую очередь, тёмной стороне многих и многих.
Но сама попытка Толстого – великая веха в истории человечества. Его деятельность последних трёх десятилетий – не поддаётся осмыслению. И потому такие исследования, как книга Павла Басинского, необходимы. Ещё и ещё, десятки, сотни. Они двигают нас в правильном направлении.
…Сейчас, заканчивая этот свой текст, я поискал отзывы на «Святой против Льва». Их, к моему удивлению и сожалению, очень мало. А книга в продаже около двух месяцев. То ли критики тщательно пишут свои рецензии и статьи, то ли опасаются вступать в дискуссию. Ведь оценкой стиля, архитектуры произведения в данном случае не обойтись – придётся поговорить о большем. А это рискованно. Но, по-моему, необходимо.
И в заключение – два замечания.
В тексте книги есть такая деталь: критик Стасов пренебрежительно отзывается об Иоанне Кронштадтском и называет его «попом» за что получает резкий ответ Толстого. Можно решить, что Стасов был противником отца Иоанна. Но на одной из фотографий, которыми проиллюстрирована книга, названной «Отец Иоанн среди почитателей в Санкт-Петербурге», вблизи него сидит и Стасов… Хотелось бы узнать об отношении критика к священнику. Тем более что параллель Лесков – Иоанн Кронштадтский показана Павлом Басинским довольно подробно.
И ещё.
Автор книги
