этого монастыря, – сказала аббатиса.
Имма молчала.
– Поскольку Гунольд уже не может доставить святой гвоздь в Санкт-Трофим, мы его купим, чтобы отблагодарить за служение святой церкви. Назовите вашу цену, Гунольд. – Старуха бросила на торговца вызывающий взгляд.
И тут Имма вскочила. Она оттолкнула старуху и схватила шкатулку с реликвией. Выбегая из главного монастырского зала, она еще успела заметить, как Ротруд упала на руки Гунольда. «В следующий раз, – подумала Имма, – не будет слепо кому-то доверять».
И исчезла за воротами.
Она уже точно знала, куда ей податься.
Имма сидела в часовне рядом с Аделиндой. Капли пота блестели у нее на лбу и щеках. Она не отрывала взгляда от раскрытой двери, словно ожидая появления там ангела мести.
– Вам нужно было взять с собой что-нибудь из еды, – сказала послушница.
Имма молчала. Три часа назад она ворвалась в часовню. С тех пор она сидела здесь в молчаливом волнении, не давая никаких пояснений, и игнорировала все вопросы девушки. Хотя Аделинда не слишком приятное общество для нее, однако здесь она была в безопасности. Лишь аббатиса могла бы найти ее в этом садовом лабиринте. Все остальные монахини, очевидно, уже обыскали весь монастырь. До того как Ротруд подумает о лабиринте как о месте, где она могла спрятаться, пройдет еще некоторое время. Что будет потом, Имма не знала. Она просто отсиживалась здесь, воспользовавшись отсрочкой. Перед часовней при порывах утихающего урагана шумели листья, а в остальном все было тихо.
– Что вы за странная женщина? – Аделинда встала и стала прохаживаться по маленькому помещению. – Вы закрываете меня здесь и убегаете. Затем вы забываете обо мне, заставляете голодать и испытывать жажду. И в конце концов вы появляетесь здесь, тяжело дыша, словно за вами по пятам гонится сам дьявол, садитесь и несколько часов не говорите ни слова. В вас что, вселился Святой Дух?
Имма будто не слышала обвинений Аделинды. Так проходил час за часом. Когда наступили сумерки, Аделинда улеглась на пол в самом отдаленном уголке часовни.
Имма не отрываясь смотрела на дверной проем и ждала. На улице серая пелена, окутавшая шуршащую живую изгородь, сгустилась в непроглядную темень. Аделинда лежала на каменном полу и мирно спала. Теперь сон стал одолевать и Имму. Она боролась с усталостью, раза три чуть не упала с церковной скамейки, но каждый раз со страхом просыпалась и призывала себя к благоразумию. Если Ротруд обнаружит ее здесь, она хотела бы сохранить бодрость духа.
Однако сон был сильнее ее. Он погружал ее в видения, от которых она просыпалась, содрогаясь от отвращения. Она судорожно хватала ртом воздух, вдыхая ароматы ночного воздуха: лаванду и мед, запах стойл, вонь мастерской, где дубили кожи, и дым.
Дым посреди ночи? Что-то горит!
В два прыжка Имма очутилась возле двери. Усталость как рукой сняло. Она задыхалась от дыма. Без сомнения, это был пожар. Почему же никто не звонит в колокол?
Издали доносились какие-то крики. Сестры заметили
