нависнет опасность, ты вернёшься из своего мира и останешься здесь, пока благоденствие не вернётся на эту священную землю!
– Ты с ума сошёл, опять в бой? А если я к тому моменту буду дряхлой старухой, или хуже того, умру? Что же мне, как зомби, из земли вставать и на Анастению возвращаться?
– Ты осталась всё той же смешной девчонкой, Энни. Время не старит твой дух, лишь наполняет его силой. Ты не будешь дряхлой старухой, уверяю тебя. А бравные дела были всегда твоим любимым занятием, не так ли?
– Когда это было? Вспомни ещё бой с пауками…
– А что? И вспомню! Дралась ты на славу! Прошу тебя, Энни, помоги мне уйти в покое, дай клятву, что загадаешь желание.
– Ладно, дам клятву, но ты ловко устроился, братишка, сам в голубой мох с цветочками, а меня опять толкаешь на приключения. А Егора чего не просишь?
Севейро притянул Энни за прядь волос так близко, как мог и прошептал:
– Только тебе ноша по плечу! Сестра моя!
Они говорили около часа. Севейро давал советы сыну и утешал жену, а Энни с Егором сидели рядом с троном и гладили морщинистые руки старика.
Егор горевал по Севейро, но он был далёк от него, и частенько даже ревновал Энни, так много времени они проводили вместе, в долгих и непонятных для Егора беседах. У них было много общего, даже кровь одна на двоих и крылья, и любовь к полётам, и тайны… Егор тоже любил тайны, но такие, чтобы решались они звоном мечей, а не тихими шептаниями под звёздным небом.
Но Егор понимал, как трудно сейчас Энни и готов был поддержать её и даже не обиделся, что они шепчутся вновь, ведь это в последний раз.
Тут Севейро поднял руку вверх, чтобы привлечь внимание.
– Пора уходить! Энни, обними меня! Прощайте все! С любовью и нежностью!
Энни обняла друга, и когда он вздохнул в последний раз, она повторила его просьбу, глядя на тонкую серебряную ниточку души, отлетающую от тела.
Она вспомнила, как прощалась с отцом Севейро и исполнила его просьбу о крыльях, и это свершилось мгновенно, но то, что она пожелала сейчас, было историей из её далёкого будущего, очень далёкого.
Лес затих и осыпал с ветвей половину листвы, как дань скорби по Величайшему из эльфов. Птицы не замолчали, а лишь приглушили звук своих теперь печальных серенад. Весь мир погрузился в сумрак и в каждом уголке огромной планеты Анастения знали, что умер Король.
В этот раз никто не пропел приветственную песню новому Королю, так как поляна была пуста. Это было просьбой Севейро: провести церемонию погребения без лишних глаз, а значит, и без лишних слёз. Не любил он эту сырость.
Сын взял тело отца и положил на голубое ложе с белыми цветочками. Зелёное тонкое кружево поначалу спутало тело Великого Короля, а затем потянуло его вглубь. Минута, и от Севейро остались лишь воспоминания и любовь! И не только в сердцах его близких, но и всего разношерстного народа планеты Анастения.
Между деревьями мелькнула тень Единорога, они приходили почтить память лишь самых достойнейших Королей.
