злило Шенгелая. От постоянного недосыпания, спертости воздуха и переживаний он осунулся, похудел, почернел. В интонациях Отари даже при разговоре со следователем и адвокатом сквозила скрытая агрессия.
Казалось, еще немного, и прорвется гнойник, назревший в душе Шенгелая, и агрессия эта, ядовитая и зловонная, выплеснется наружу.
Так оно и случилось.
Круг развлечений на любой «хате» сизо, как правило, невелик. Книги, газеты, телевизор, настольные игры «под интерес», рассказы о прошлой, вольной жизни. Иногда подследственные демонстрируют друг другу фотографии, переданные адвокатами или родными, – ночные клубы, казино, новомодные забугорные курорты. Впрочем, долго хранить фотографии в тюрьме считается дурной приметой. Фото, как правило, возвращают на свободу через тех же защитников или свояков.
Именно с фотографии все и началось.
Адвокат Шенгелая по просьбе подследственного передал несколько снимков: Отари в Испании, на роскошных пляжах Коста-Браво, Отари в Швейцарии, на модном горнолыжном курорте, Отари в Америке, в Диснейленде, Отари в Ялте, в бассейне интуристовской гостиницы…
На последней фотографии Шенгелая был запечатлен с двумя молодыми длинноногими девчонками. Он уже не помнил, кто они и откуда, не помнил даже их имен. Кажется, снял их там же, в «интуре», наврал с три короба, полежал с ними на пляже, а потом затащил к себе в номер, где по очереди отодрал обеих.
Так получилось, что ялтинский фотоснимок попался на глаза тому самому люберецкому пацану, с которым Шенгелая и делил нары на «пальме».
– Можно глянуть? – спросил он, косясь на снимок.
– Смотри, конечно, – буркнул Отари, протягивая карточку.
Люберецкий смотрел на фотографию долго, пристально, морща жирный лоб, как человек, который пытается что-то вспомнить. Наконец, растянув в резиновой улыбке толстые губы, произнес:
– Во, бля, наконец въехал! – толстый палец уперся в изображение девушки слева от Отарика. – Это же Катька, я с ней в одной школе учился! – говоривший хотел было еще что-то добавить, но Шенгелая некстати перебил его:
– Не знаю, где ты с ней учился, но в рот она берет классно!
Собеседник осекся.
– Что ты сказал?
– Говорю, скрипочка, минетчица она грамотная, – при воспоминании о групповухе в гостинице «Ялта» Отари сладострастно закатил глаза.
Широкая ладонь люберецкого легла на снимок.
– Постой, постой, в каком году, ты говоришь, это было?
– В прошлом. А что?
– Так вот где она, оказывается, слонялась! А говорила, к подруге в деревню под Рязань уехала, грибы собирать… Ты хоть знаешь, чья она сестра? Знаешь, какой у нее брат авторитетный?!
– При чем тут сестра, брат? – хмыкнул Шенгелая и тут же попытался отшутиться: – Все люди между собой сестры или братья.
– Брата ее зовут Дима. Раньше он в нашей бригаде
