охотнику товар. На пятого взгромоздился купец. Двое родственников шагали пешком, без труда успевая за неторопливой поступью животных. Волк, проявляя инициативу, появлялся то впереди кавалькады, то позади ее, выполняя свою новую работу.
Первые дни пути – от одного постоялого двора до другого – оказались не скучными для молодого охотника, внимательно озиравшему окрестности. И все благодаря аккуратному старичку. Би Рослан оказался ученым историком, прославившим летописями свою родину – могущественный Рагистан.
– Увы, нынешний правитель Рагистана, приумноживший его могущество, столь же решительно разрушил благочестивые прежде нравы рагистанцев. Имя нашего правителя столь же звучно, сколь неблагозвучно, – старик первым рассмеялся своему каламбуру, – его зовут Нусрат.
Свет не поддержал смеха, поскольку считал, что не имя красит человека, а его дела. Би Рослан продолжил:
– Всем хорош Нусрат, если бы только не его страсть к кровавым зрелищам. Веришь ли, в стране почти не осталось преступников. Это конечно благо – но какой ценой!
– Какой? – переспросил Свет.
– Каждый шестой день весь город собирается на ристалище – огромной арене, окруженной бесчисленными рядами скамей. На арену, забранную решеткой, выпускают осужденного преступника с мечом в руке, с другой стороны – хищного зверя.
– Какого? – заинтересовался охотник.
– Тигра, например, – ответил старец.
Свет вспомнил старинную гравюру в подземелье Обители; страшного полосатого зверя на ней.
– И что потом?
– Как что, – изумился Би Рослан, – что бы ты сделал с таким тигром?
– Убил бы его, – пожал плечами Свет.
Историк надолго замолчал, изредка бросая взгляды на мощные мускулы охотника и его юное лицо, в котором лишь две вертикальные морщины на переносице придавали Свету более суровый вид. Наконец он продолжил.
– Обычно убивает зверь. Преступников не стало хватать, но арена в дни ристалищ не пустует. Я имел неосторожность назвать шахиншаха в своем скромном труде кровожадной гиеной. Другой бы давно принял мучительную смерть на арене. Но Би Рослана, – старик гордо выпрямился на своем осле, едва не достав ногами до земли, – знает весь подлунный мир. Многие ученые мужи в разных странах называют меня своим учителем. Шахиншах Нусрат прислал мне чистую подорожную, что означает – впиши в него своей рукой любой город, за пределами Рагистана.
– И какой же город вписал ты в него, почтеннейший Би Рослан?
Историк вытянул из подорожной сумки свиток, и подал его охотнику. Тот развернул лист, скрепленный государственной печатью Рагистана. В главной своей части – там, где необходимо было поставить пункт назначения путешествующего ученого – подорожная была пуста.
– Во многих городах
