в одной из крупнейших международных компаний, успешен, реализован, по достоинству оценен.
Мы пили кофе, я смотрела на этого молодого мужчину, видела, как большой город оставил на нем следы, понимала, что сама вся в таких же, и ловила себя на мысли, что в этом – одна из богатейших радостей жизни: сидеть вот так вот и взахлеб говорить о том, кем мы стали, от имени тех, кем мы были, с ориентацией на то, чему еще только предстоит случиться.
Впрочем, здесь вовсе не про работу речь – здесь про счастье, не сразу и не с кондачка, но через череду уроков и достигнутых вершин; про расстановку приоритетов, к которой мы пришли каждый своей дорогой. И в этом – тоже величайший подарок времени: осознание ценности пути, равной накопленному душой опыту.
И тогда однажды ночью, когда внутри внеплановые хиросимы, нисходит такое спокойствие, что любое «а вдруг» перестает существовать. И это не тоскливая обреченность, не «дешевое отчаянье ночной темноты», а неизвестно откуда взявшееся «так надо».
И поэтому когда станет уж совсем край, ты знаешь: ты справишься.
Твоя глина уже побывала в печке.
Быть одной
Однажды я два года была одна. В сознательном возрасте это немало. А для девушки старше двадцати пяти – так и вовсе «неприлично». Все, кто переживал разрыв длительных (в моем случае восемь лет) отношений, меня поймут: это как разом лишиться половины себя. Иногда – лучшей.
Потому что ты уже просто не помнишь, что такое быть одной. И что в тебе действительно твое, а не «совместно нажитое имущество». Вот эти слова, жесты, мимика, интонации – это твое или от мужчины? А может быть, оно вообще «общее», и при расставании его лучше оставить где-нибудь в пыльном углу в старой квартире, чтобы не напоминало и не мучило?
Первые дни после расставания тебя накрывает полноводной рекой Амазонкой, топит в соленом отчаянье, тащит мордой лица по дну. И за одну-две ночи ты проходишь все ее крутые пороги, в основном болевые, чтобы нащупать пальцами дно своего одиночества и оттолкнуться.
Слова перестают трогать.
Люди перестают трогать.
Казавшееся раньше таким большим и важным становится с ноготок.
Когда я осталась одна, мне пришлось заново учиться ходить – например, в кафе, где на одиночек рассчитаны разве что барные стойки. Я уже молчу о каких-то светских мероприятиях: быть на них без спутника – дурной тон. Но все это ерунда по сравнению с унижением вновь оказаться вхожей в число тех, кого активно вытаскивают из-за стола ловить букет невесты на свадьбе. Одно дело – не знать, что такое его словить. Другое – однажды его уже бросать самой.
В то же время, когда я осталась одна, мне пришлось научиться и куче других вещей – абсолютно восхитительных. Например, вспомнить, каково это – принадлежать только самой себе, ехать,
