«всё». Он отличался от всех знакомых ей мужчин, а вот чем отличался, сформулировать она не смогла бы.
– У тебя есть девушка? – спросила она, тщетно изображая равнодушие.
– С последней я расстался в тот вечер, когда ты возила меня по больницам, – почти что зевнул он, явно желая снять с нее груз возникшей неловкости, – она сообщила мне, как я не прав, мне было лень ругаться, я просто повесил трубку.
– И отключил телефон?
– Через пару дней я уехал, названивать мне в Лондон она не стала.
– То есть ты ей так и не объяснил, что всё кончено? Не боишься, что она до сих пор так не считает?
– Перед тем, как повесить трубку, я ей сказал, что я устал от нее и наших отношений, по-моему, этого вполне достаточно, – пожал он плечами, – теперь твоя очередь доложить о своих любовных приключениях.
– У меня их нет, – хохотнула Марина, – я свободна, аки ветер, последние… – она хитро прищурилась, – энное количество лет.
– Почему? – его удивление было неподдельно искренним, наверное, поэтому она не стала переводить разговор на шутку.
– Потому что единственный, с кем у меня были отношения, похожие на отношения парня и девушки, умер девять лет назад, все остальные слишком сильно недотягивали до идеализированного памятью образа, чтобы задержаться в моей жизни дольше нескольких недель, а со временем пропало даже желание сравнивать и мне понравилось быть абсолютно свободной от мужчин женщиной.
– Я похож на твоего первого парня? – из-под полуопущенных ресниц его взгляд показался ей особенно настороженным, хотя вся его поза выражала полную безмятежность.
Такого вопроса она не ждала, но ответ ей был очевиден.
– Совсем не похож. Сережка был двадцатилетним парнем, в которого были влюблены все девчонки в округе, первый парень на деревне, – улыбнулась она больше вздоху облегчения Лекса, чем собственным воспоминаниям. – У нас было общее увлечение – и он, и я занимались каратэ, мне льстили его внимание ко мне и зависть подружек. Да, он был брутальным, он был моим первым, но если объективно смотреть на ситуацию, то если бы он не утонул, скорее всего, мы бы расстались года через два легко и безболезненно, опять если бы мне хватило ума не залететь от него. Мы очень по-разному смотрели на жизнь. Сейчас это очевидно, тогда казалось несущественным.
– Девять лет назад я валялся по кроватям с навязчивой идеей суицида, видимо, трудные времена у нас с тобой приходятся на одни зодиакальные даты, – вздохнул Лекс, скрывшись за облаком выпущенного дыма.
– Веришь в гороскопы?
– Нет, но всегда читаю свой.
Лекс разлил остатки «Мартини» по бокалам.
– Давай за странности судьбы…
В окно молотил дождь, играла тихая музыка – мелодичный гитарный перебор под аккомпанемент морского прибоя. Два человека сидели на полу, привалившись к дивану, разговаривая ни о чем и обо всём сразу.
– Как будто я тебя
