ностях. Я напомнила себе, что нет ничего невозможного, особенно в начальной школе, и перестала задавать вопросы.
Моя старшая дочь к тому времени уже жила отдельно, а в доме оставалось двое девочек-подростков. Вторая появилась у нас неожиданно: родителей лучшей подруги моей средней дочери внезапно перевели на другое место работы, им пришлось переехать, а их дочка поселилась у нас до конца учебного года.
Через два дня после заявления Шарлотты моя средняя дочь Моника и наша временная дочь Корина сообщили, что они тоже участвуют в школьной рождественской постановке. У Корины был сольный номер, а Моника играла на фортепиано. Все происходило в один и тот же вечер. Вопрос: как мне оказаться в двух местах одновременно? К счастью, выяснилось, что старшие девочки выступают на час позже младшей. Я могла успеть!
Но все пошло не так. Я оставила Шарлотту за кулисами и ушла в зрительный зал, но через пять минут дочка уже стояла передо мной. Ее глазки блестели от слез, а губы так тряслись, что она не могла говорить.
– Милая, что случилось?
К нам подошла учительница.
– Миссис Стайлз, произошла ошибка. Шарлотту не выбрали в состав хора, и она почему-то решила, что будет петь соло. Боюсь, у нас нет для нее роли. Мне ужасно неловко…
Глядя на печальное лицо своей дочери и чувствуя, что во мне нарастает материнская ярость, я подумала: «О, вы даже не представляете, как вам будет неловко, когда я с вами разберусь!».
– Мама, может, уйдем? – прошептала убитая горем Шарлотта.
– Конечно, детка, – сказала я, бросив на учительницу выразительный взгляд.
Сейчас главное было – склеить разбитое сердце моей дочери.
Подростки, может, и зациклены на себе, но они всегда замечают, кто находится рядом. Наверное, это у них от опасения, что их застукают за каким-то запретным занятием.
Девочки сразу обнаружили нас в зрительном зале. Перед этим я предложила Шарлотте съесть где-нибудь по мороженому, но ей очень хотелось увидеть, как выступают Корина и Моника.
– Что-то вы рановато.
Девочки синхронно вертели головами, как попугаи, переводя взгляд с меня на Шарлотту и обратно. Они ждали объяснений. Я в двух словах описала ситуацию, опасаясь новой волны слез. На лицах у обеих отразилось искреннее сочувствие.
– Шарлотта, пойдем с нами. Посмотришь представление из-за кулис и познакомишься с нашими друзьями.
Конечно, никакое мороженое и в сравнение не идет с приглашением пообщаться с «крутыми» ребятами!
Я забыла взять программку и понятия не имела, когда выступают мои дочки. Но после второго акта Корина вышла на сцену и взмахнула рукой. Из-за кулисы появилась Шарлотта. Увидев маленькую девочку, зрители замерли. Заиграла музыка, Шарлотта подняла глаза на Корину и, когда та кивнула, затянула «Тихую ночь». Корина присоединилась к ней, и ее мягкое сопрано скрыло все ошибки малышки. Они пели чарующе. Зрители задержали дыхание. Слезы текли по щекам не только у меня.
Пока девочки пели, в мою руку скользнула рука Моники, и мы обе ощутили всю прелесть Рождества. От моих переживаний не осталось и следа, ведь я смотрела удивительное представление, срежиссированное самим Богом.
Когда они ушли со сцены, зрители вскочили и обрушили на них целый шквал аплодисментов. Корина вернулась, чтобы спеть свое соло. Тогда я спохватилась, что мы увидели еще не все.
– Моника, почему ты не за кулисами? – прошептала я.
– Мне не надо, – улыбнулась она. – Я отказалась от своего выступления, чтобы мелкая смогла спеть.
Сколько раз я видела, как сестренки спорили и ругались! Не помню, чтобы они хоть раз искренне сказали друг другу: «Я люблю тебя». А теперь они сказали это – не словами, а делом. Рождество для меня наступило задолго до того, как мы пошли в церковь, открыли подарки и сели ужинать. У меня на глазах свершилось чудо – три ангела спели свою песню.
Рождественская печаль
Нет в мире лучше психиатра, чем щенок, лизнувший вас в лицо.
Если ваши дети уже обзавелись семьями, им приходится выбирать, к чьим родителям отправиться на Рождество. Я называю это «синдромом каждого второго праздника». В нечетные годы выигрывают родители жены, а в четные – родители мужа. Но порой случаются непредвиденные обстоятельства, и маме с папой приходится встречать Рождество в одиночестве.
В тот год мы остались без праздника. Ладно, справимся, мы же взрослые люди, твердили мы с мужем. И мы бы справились, но наша любимица, золотистый ретривер Никки, незадолго до Рождества заболела, и пришлось ее усыпить.
Мы были безутешны.
