украсила ли я дом. Нет? Такой ответ ее не устроил – даже она нарядила елку, хоть и живет одна. У меня же двое детей – о чем я думаю? Пора ставить елку и готовиться к празднику.
Мне сорок два, но я все еще побаиваюсь маму, так что я все же нарядила елку. А потом съездила за мамой и привезла ее к нам.
И все же я не могла проникнуться духом Рождества – без папы праздник был мне не мил! Шесть месяцев назад мой отец испустил последний вздох, и я больше не хотела быть счастливой. Да, я была воспитана в христианской традиции, а отец ни на секунду не колебался в своей вере, но сейчас это не имело значения. Мне хотелось лишь остаться одной и медленно умереть. Я не желала, чтобы со мной разговаривали, чтобы меня обнимали или даже касались. Я даже собственных детей обнять не могла. Мне нужно было отгородиться от мира, сесть перед компьютером и притворяться, что я ничего не чувствую.
С другой стороны, я понимала, что поступаю плохо по отношению к своей семье: к матери, потерявшей лучшего друга, который был рядом сорок один год; к детям, которым нужна была мать, чтобы помочь им справиться с болью от потери любимого дедушки; к мужу, который на три месяца забыл о собственной семье, чтобы я могла заботиться о папе; к сестрам и брату, которые тоже потеряли отца. Но я не хотела о них думать – я думала лишь о том, какая боль терзает меня.
Отец научил меня, что значит быть христианкой. Он рассказал мне о чудном месте, куда он отправится, простившись с нами. Перед смертью он замкнулся в своем внутреннем мире – его разум уже угас, и тело собиралось последовать за ним. Вечером, накануне своего избавления, он очнулся от ступора, поднял голову и спел Peace in the Valley своим чистым, низким голосом, который мы все любили с раннего детства. Он хотел, чтобы мы порадовались за него – он уходил с миром. Но я не могла радоваться. Мне было слишком больно его терять.
За пару дней до Рождества мама сказала, что приготовила мне подарок. Ей хотелось, чтобы я открыла его, не дожидаясь праздника, прямо сейчас. Решив, что это книга о том, как справиться с потерей, я согласилась, ведь книгой можно было отгородиться от всех. (Я научилась читать в четыре года, и с тех пор мне всегда дарили книги.) И вот я села рядом с мамой, готовясь увидеть очередную книгу. Но нет! В коробке была гирлянда для моей елки. Мама велела мне прочитать, что написано на упаковке.
На лицевой стороне было стихотворение Джона Муни «Веселого Рождества с небес». Прекрасное стихотворение. А на обороте надпись: «Люблю тебя. Папа».
Я вышла на улицу, чтобы мама не видела моих слез, – и боль отпустила. Я плакала, не стесняясь, а когда вернулась в дом, меня ждала эта чудесная женщина, которая, невзирая на главную утрату в своей жизни, думала не о себе, а о своих детях. Это был самый важный рождественский подарок, который мама вручила мне с любовью, свойственной только матерям. Получив его, я почувствовала, что мои раны начали затягиваться. Отец даже в смерти не забыл обо мне и еще раз наполнил мое сердце любовью, подарив мне подарок с небес.
Рождественский урок
Человеческий
