сфотографировать их! А через заплеванное стекло – сам знаешь…
– Ну, давай так сделаем! – на секунду задумывается Федя. – Ты подготовь фотоаппарат, я открою стекло на десять сантиметров. Как только кобра приготовится плюнуть ядом, я окно быстро закрою.
Натужно заскрипев, видимо, окна долго не открывали, створки разъехались на две половинки, да не на десять сантиметров, а на все полметра. Обедающая кобра на секунду оторвалась от своего занятия и уставилась на меня своими немигающими глазками. «Эх, жаль, пасть моя занята!» – ясно читала я в ее похотливом взоре.
Я начала делать снимки. И кобра заспешила поскорее разделаться с ужином. Она торопилась, глотая и давясь кусками. Вот исчез в ее пасти последний кусочек. Кобра замерла в сладком предвкушении, поднялась на хвост и уставилась на меня, игриво прищуривая глаза. Я это ясно видела через объектив. Флегматичный Федя заволновался и придвинулся к стеклу. Кобра подняла свою ядовитую головку и начала раскачиваться из стороны в сторону.
– Все, хватит! – решительно объявил Федя, закрывая окно.
– А далеко ли она плюется? – спросила я, когда мы уже спускались по лестнице.
– На расстоянии трех метров ядом в глаз попадает! – с гордостью за змеиную точность ответил Кедров.
Я чуть не выронила фотоаппарат. Обедать в тот день я не смогла. Как только кусок к горлу поднесу, так меня мутит от воспоминаний о кобриной жадности.
– Наташа! У меня к тебе дело! – сказал редактор, как только я ступила на порог. – Но сначала сбрось фотографии кобр.
– Забирайте своих героинь! – ответила я Ивану Шаповалову. – Они на верстке.
– Вот и славненько! У тебя, кажется, истерика?
– У меня времени нет на истерику! Дело – то какое?
– Дело деликатное! Идем, в кабинете расскажу!
Чтобы редактор отдела излагал задание в отдельном кабинете – для этого требовались какие – то необычные причины. В полном молчании мы прошествовали в его отдельные покои, где тихо и ровно гудел кондиционер.
– Мне сегодня из полиции звонили. По вчерашнему происшествию на этом, как его, плавучем кране, – я насторожилась. – Оказалось, что того человека в трюме действительно убили!
– Сожалею! Но это не я! Мы в это время как раз тонули. Как убили хоть?
– А черт его знает? – махнул рукой Шаповалов. – По голове чем – то шандарахнули, что ли? И ни одной зацепки. Они просят помочь нашу газету, а точнее – тебя.
– Воскресить, что ли? – я даже отодвинулась от редактора.
– Ну, шутница! – невесело усмехнулся Шаповалов. – Тут дело деликатное. Да ты не волнуйся! Работу мы тебе оплатим. Опять же материал эксклюзивный сам в руки идет! Это же какая удача тебя посетила – оказаться на месте преступления! Информация о происшествии хоть и просочилась в прессу, но точных деталей не знает никто. Так что, пока полный карт – бланш.
– Что надо делать? – уже заражаясь редакторским энтузиазмом, спросила я.
– План
