уж слишком много помоев было вылито на эти понятия школой, радио и телевидением за его короткий век. Нет, он не был воинствующим атеистом, и в его неверующей семье вообще старались не касаться вопросов религии, но мама всегда говорила, что нельзя смеяться над человеческими убеждениями и верой в Бога, поскольку люди не виноваты в том, что их так воспитали – пусть даже они и заблуждаются, и что интеллигентный человек должен быть веротерпимым. Тем не менее, его раздражало то, что бабушка, хоть явно не молится и в церковь не ходит, не желает признать тот очевидный факт, что «Бога нет», и на все его попытки вступить в антирелигиозный диспут, мягко отвечает: «Что-то такое есть, когда-нибудь ты это поймешь, только нельзя в нашей стране об этом никому говорить» (Бабушка росла в верующей семье, но в советское время, будучи лицом непролетарского происхождения, привыкла тщательно скрывать свои убеждения).
– Что за «христианский святой»? – Наморщил нос Андрей. – Ты так говоришь, словно в Бога веришь.
– Я не верю, – пожала плечами Аня, – я знаю.
– Что значит «знаю», ты что, его видела? – С убийственной иронией посмотрел на нее Андрей.
– Его нельзя видеть, – не отреагировала на иронию Аня, – но можно видеть его силы и проявления. К сожалению, и это способны чувствовать немногие. Кстати, тот факт, что большинство верующих «не видят», но верят, заслуживает большого уважения. Когда «видишь», верить слишком просто.
– И все же ты прямо не ответила!
– А, по-моему, ответила. Бог – это не дедушка с бородой, который сидит на туче, его нельзя описать словами. И все же в его существовании однажды убеждаешься, когда-то это произойдет и у тебя.
Уверенность, с какой Аня все это произносила, и главное, гипноз ее личности действовали на Андрея неотразимо, и все его заготовленные язвительные цитаты из диалектического материализма по поводу «опиума для народа», которые он почерпнул из БСЭ, показались ему совершенно неуместными, и так и не были произнесены. «А может, и вправду что-то такое есть»? – Впервые мелькнула в его голове шальная мысль. – «Если духи есть и груша разговаривает, почему бы Богу ни быть? Господи, что происходит, за один день весь мир перевернулся»!
Ребята шли по узенькой тропинке через поле, поросшее густым клевером, и Андрею казалось, что его сознание растворяется в необозримом летнем просторе. Почему-то захотелось глядеть на небо, которое на этой открытой местности словно сделалось ниже, хотя обычно в городе смотреть на то же самое небо, у него никогда не возникало желания.
– Какие красивые облака, – решил поделиться он с Аней своим настроением, – почему-то в городе никогда в небо смотреть не хочется, и не замечаешь, какими удивительными могут быть самые обычные вещи. А здесь я часто смотрю на облака, очень интересно наблюдать, какие они причудливые формы принимают. То на драконов похожи,
