время, которое тебе потребуется для того, чтобы ввести себя в это состояние, запаса его вполне хватит. В этой полости, как я сказала, особым образом локализован штурвал цветка Тенгри, а так же все необходимые ингредиенты для алхимического процесса. Для того, чтобы локализовать их в толще скалы пришлось проделать то, что через несколько минут предстоит проделать и тебе с твоим телом: дематериализовать их на элементы в храме Миаф, где они находились, а затем, перенеся эти элементы через канал нуль транспортировки, вновь собрать их а также емкости, в которых они находились, в полости скалы. А теперь тебе пора проникнуть в скалу, переместив туда не только шельт, что совсем не трудно, но и свое физическое тело. Это требует знания некоторых частотных характеристик.
С этими словами Навна приложила почти неосязаемую, ощутимую как дуновение и легкое щекотание руку на лоб Тора, и закрыла глаза. Некоторое время они оба стояли сосредоточившись, затем Навна открыла глаза и сказала:
– Ну вот, теперь, если ты заставишь вибрировать свой шельт в первом режиме, который я тебе сообщила, твое физическое тело распадется и превратится в облако холодной плазмы. После этого, в новом субстанциональном состоянии ты опустишься в скалу, вплоть до ниши, которая находится вертикально под нашими ногами и там заставишь вибрировать шельт в режиме 2, который ты теперь тоже знаешь – тогда твое физическое тело вновь восстановится. Таким же образом ты покинешь скалу, когда придет время. О том же, что будет с тобой после того, как ты совершишь алхимический акт сотворения, я ничего сказать не могу: множество бифуркаций скрывают единственную истину, которая ведома лишь Всевышнему. А теперь, дорогой мой друг, мы расстаемся очень на долго, но верю, что ты с честью выполнишь возложенную на тебя великую миссию и тогда мы неоднократно еще встретимся здесь, на земле.
С этими словами Навна коснулась области сердца и перенесла руку в ту же область груди своего собеседника, Тор же склонился в глубоком поклоне, а когда поднял голову, то Навны уже не было: то ли она бесшумно растворилась, то ли мгновенно перенеслась в неведомые дали. Тор сознавал, что ему тоже пора, и все же медлил, сознавая, что не увидит этот красочный светлый мир, не услышит пения птиц и шума горной речушки возможно очень долго – то ли столетия, то ли тысячелетия. Скорее всего того мира, который был до Армагеддона уже никогда не будет и по выходу из своей каменной гробницы он его не узнает: как знать, какие глобальные неизгладимые последствия останутся после столь чудовищной катастрофы. Конечно, его многовековое заточение не будет чем-то немыслимо тягостным, его астральному телу предстоят возможно чрезвычайно интересные путешествия. Андрей, все это время ощущавший свою отдельность, тем не менее, прекрасно осознававший мысли и чувства Тора, представил себе, что пережил бы любой его современник, которого бы приговорили в пожизненному
