хорошие вещи. Готов ли он к этому? Правда теперь у него будет все, что он пожелает, но нужно ли ему все это? Да, выходит так, что неожиданно открывшийся чудесный дар, размеров которого он и сам пока током не знает, несет ему в перспективе очень серьезные развороты судьбы, которые и не знаешь толком, как оценить – как высочайший дар или как проклятье. Не исключено, что как только он попадет в руки ученых и КГБистов, то отношение к нему будет не как к высшему существу или к коллеге, а как к опасному подопытному животному! А впрочем, все это досужие домыслы, сейчас очевидно только одно: с одной стороны он приобрел нечто невообразимое, что может принести ему и величайшие блага и величайшие бедствия, но с другой стороны – и он пронзительно почувствовал это в свете сожаления – он потерял свое детство…
Мысли о друзьях и возможном грядущем одиночестве снова привели его к образу девочки, которая шла рядом с ним, и тоже молчала, очевидно, погрузившись в свои мысли. Выходит так, что полноценно общаться он сможет теперь только с ней. Но ведь через две недели он уедет в Ленинград и, скорее всего никогда больше ее не увидит! При мысли об этом Андрею сделалось тоскливо. А может все же есть на свете еще люди, а еще лучше – дети, подобные ему и ей? Если бы удалось найти подобных собратьев-инопланетян, проблема одиночества была бы решена.
– Скажи, – решил поднять Андрей эту тему, – а ты не встречала в своей жизни кого-нибудь вроде себя… ну, теперь и вроде меня – добавил он без ложной скромности.
Аня задумчиво покачала головой:
– Нет, я уже говорила тебе об этом, моим основным кругом общения были всякие потусторонние существа, которых теперь видишь и ты. Но если говорить о других необычных контактах, то около двух месяцев меня обследовали в лаборатории парапсихологии, давали всякие задания, ставили эксперименты… очень скоро я потеряла свою знающую половинку и больше двух лет была самой обычной девочкой…
– Ну и как тебе, было, – заинтересовался Андрей, – все же что лучше – быть как все или белой вороной? Я только что думал об этом, и у меня создалось впечатление, что еще неизвестно, радоваться тому, что я приобрел или проклинать этот миг?
– Я не знаю, что лучше, – вздохнула Аня, – когда я утратила память, мои школьные друзья были по-прежнему очень насторожены со мной, думали, что я притворяюсь. Я имела глупость продемонстрировать им раньше несколько феноменов, поэтому они так и продолжали относиться ко мне, как к инопланетянке. С другой стороны, утратив память «живого мира», я все время чувствовала, что забыла что-то очень важное, и это чувство не давало покоя ни днем, ни ночью. Вернее во сне я возвращалась к своему утерянному я, а утром ничего не помнила, но чувство «забытого» усиливалось день ото дня. Нет, я не могу сказать, что стала счастливее оттого, что превратилась в обычную девочку. Великий зов, однажды прозвучавший
