неважно… Идет следствие, милиция… Не могу. Извини. Чуть позже.
– Хорошо, – легко согласился Пафнутьев. – Пусть будет так, как ты хочешь. Я всегда шел тебе навстречу, зачем сейчас нарушать сложившиеся отношения? Не буду. Скажи, пожалуйста… У тебя есть заместитель?
– Есть, но он в отъезде…
– Далеко?
– На Кубани. За вином поехал.
– Помощник есть?
– Не понимаю, о чем ты? Есть бухгалтер, снабженец…
– Где они сидят?
– Рядом общая комната. Там несколько столов, телефоны и прочее.
– Этот кабинет ты занимаешь единолично?
– Конечно! – Анцыферов вскинул голову, словно бы оскорбленный таким вопросом. – Это мой личный кабинет.
– А в твое отсутствие может кто-то зайти, посидеть за столом, позвонить, распить бутылку водки…
– Исключено! – резко сказал Анцыферов. – Я запираю дверь, даже если выхожу на пять минут.
– Это хорошо, – одобрил Пафнутьев. – Так и надо. Все-таки должно быть какое-то расстояние между хозяином и обслугой, верно?
– Да, – неуверенно кивнул Анцыферов, пытаясь понять, к чему клонит Пафнутьев, чего добивается. – Видишь ли, есть коммерческая тайна, документы, отчетность… Деньги, в конце концов… Я просто вынужден хранить неприкосновенность этого кабинета.
– Даже дверь, я вижу, бронированная, – уважительно произнес Пафнутьев.
– Дверь бронированная, кованая решетка на окне, сигнализация, телевизионные камеры, – перечислял Анцыферов каким-то странным тоном, и хвалясь владениями, и все больше настораживаясь.
– Значит, никто не пользуется твоим кабинетом? – повторил вопрос Пафнутьев.
– Я же сказал. – Анцыферов снова перешел к своей манере отвечать неопределенно, ни на чем не настаивать, ничего не утверждать.
Пафнутьев откинулся на спинку кресла, подпер щеку ладонью, прикрыл глаза и, кажется, задумался или, устав, решил немного передохнуть, а то и вздремнуть. Анцыферов недоуменно склонил голову к плечу, как умная собака, пытаясь понять, как поступить. Рука его, как обычно в таких случаях, непроизвольно дернулась вперед, кисть обнажилась, и он посмотрел на часы. Потом потянулся к телефону.
– Не звонить! – резко сказал Пафнутьев.
– Не понял?
– Не надо звонить при мне. Уйду – тогда сколько угодно. А сейчас не надо.
– А если мне позвонят?
– Трубку не брать.
– Но я могу и не послушаться, а, Паша?
– Послушаешься. Иначе применю оружие.
– Что происходит, Паша?
– Когда уйду – говори с кем угодно, звони куда угодно… Но пока я здесь, хочу насладиться общением только с тобой. – Пафнутьев, будто извиняясь, развел руки в стороны: дескать, извини, дорогой, тут я не властен над собой.
В это время раздался
