ведёт.
И Бульон опять ушёл. Мы спросили у Жоакима, что с ним случилось, и он объяснил, что заснул, пока смотрел в замочную скважину.
– Один фермер отправился на базар, – опять завёл своё Аньян, – в корзине у него двадцать восемь яиц по пять франков за дюжину…
– Это всё из-за тебя, эта история с носом! – оборвал его Жоаким.
– Вот именно! – согласился Клотер. – Ну ничего, сейчас он у нас съест свой задачник вместе с фермером, яйцами и очками!
Аньян заплакал и сказал, что мы плохие, что он всё расскажет своим родителям и что они сделают так, чтобы нас всех выгнали, и в этот момент Бульон опять открыл дверь. Мы молча сидели на своих местах, и Бульон посмотрел на Аньяна, который один рыдал за учительским столом.
– Ну что, – сказал Бульон, – теперь вы нарушаете дисциплину? Вы меня просто сведёте с ума! Всякий раз, когда я захожу, кто-нибудь из вас обязательно валяет дурака! Посмотрите все мне в глаза! Если в следующий раз я зайду и замечу, что что-нибудь не так, то приму строгие меры!
И он снова ушёл. Мы подумали, что сейчас в самом деле неподходящий момент, чтобы валять дурака, потому что от нашего воспитателя, когда он в плохом настроении, может быть куча неприятностей. Мы больше не шевелились, и было слышно только, как всхлипывает Аньян и жуёт Альцест.
А потом со стороны двери послышался какой-то совсем тихий звук. Ручка двери очень медленно повернулась, дверь скрипнула и начала потихоньку открываться. Мы все смотрели, почти не дыша, и даже Альцест перестал жевать. И вдруг кто-то как крикнет:
– Это Бульон!
Дверь распахнулась, и в класс влетел Бульон. Он был весь красный.
– Кто это сказал? – закричал он.
– Это Николя! – ответил Аньян.
– Неправда, подлый лжец! – И это была правда, что это была неправда, потому что тот, кто это сказал, был на самом деле Руфюс.
– Это ты! Это ты! Это ты! – крикнул Аньян и снова заплакал.
– Останешься после уроков! – сказал мне Бульон.
Тогда я тоже заплакал и сказал, что это несправедливо и что я брошу школу и все об этом ещё пожалеют.
– Это не он, мсье, это Аньян сказал «Бульон»! – закричал Руфюс.
– Это не я, я не говорил «Бульон»! – в ответ закричал Аньян.
– Ты сказал «Бульон», я слышал, как ты сказал «Бульон», совершенно точно «Бульон»!
– Прекрасно, тем лучше, – сказал Бульон. – После уроков останутся все!
– При чём здесь я? – спросил Альцест. – Лично я не говорил «Бульон»!
– Я не желаю больше слышать эту отвратительную кличку, вам ясно? – закричал Бульон, который, кажется, очень разволновался.
– Я не останусь после уроков! – Аньян заплакал, упал на пол и стал по нему кататься и икать, и сделался сначала весь красный, а потом совершенно синий.
В общем-то, в классе почти все что-нибудь кричали или плакали, и мне даже показалось, что и Бульон тоже собирается заплакать, но в этот момент вошёл
