Успех и признание. К вопросу об успешных путешествиях Г. Ф. Байдукова, Ч. Блайта, А. Бомбара, Н. Г. Гарина-Михайловского, М. Горького, К. Г. Маннергейма, Дж. Слокама, Г. Хьюза. Очерк. Владимир Владимирович Залесский

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Успех и признание. К вопросу об успешных путешествиях Г. Ф. Байдукова, Ч. Блайта, А. Бомбара, Н. Г. Гарина-Михайловского, М. Горького, К. Г. Маннергейма, Дж. Слокама, Г. Хьюза. Очерк - Владимир Владимирович Залесский страница

Успех и признание. К вопросу об успешных путешествиях Г. Ф. Байдукова, Ч. Блайта, А. Бомбара, Н. Г. Гарина-Михайловского, М. Горького, К. Г. Маннергейма, Дж. Слокама, Г. Хьюза. Очерк - Владимир Владимирович Залесский

Скачать книгу

теме Ridero

      1. Вместо предисловия

      В процессе подготовки и публикации книг о законах успеха, чтения книг, написанные успешными путешественниками, книг об успешных путешественниках, я обнаружил, что накопился материал, характеризующий тему «признание успеха».

      Сформулировались и некоторые обобщения по этому вопросу. Этого материала и этих обобщений было недостаточно для написания задуманного очерка об успешности как культурном феномене. Возникла альтернатива: или (1) включить этот материал и эти обобщения в ранее задуманный очерк, еще не готовый, или (2) попытаться написать самостоятельный очерк, сделав акцент на теме «признание успеха».

      («Признание успеха» – это один из факультативных, необязательных составных элементов «успешности»).

      Приняв во внимание законы успеха Генриха Шлимана «Публикуйся!» и Майкла Фарадея «Работай. Заверши. Опубликуй», я выбрал второй вариант (что не препятствует включению соответствующего материала и обобщений – при необходимости – в очерк об успешности как культурном феномене).

      Таким образом, данный очерк посвящен теме «признание успеха».

      2. Успех: доминанта позитивного восприятия. «Общинность» и «успешность»

      Отметим, что рассматривается в данном очерке «успех» преимущественно индивидуальный.

      Конечно, можно поразмышлять и порассуждать на тему: соотношение успеха коллективного (общественного) и успеха индивидуального. Но все же правомерна гипотеза, что именно массовая индивидуальная успешность является основой для успешности коллективной (общественной).

      Предположим, что успех – успех конкретного индивидуума – стал фактом. Каково же отношение к этому факту со стороны социального окружения?

      Примем во внимание, что длительное время – еще с первобытных времен – безопасность и пропитание обеспечивались для человека в формате коллективности, общественности, общинности.

      Социальное окружение ничего не имеет против коллективного успеха. К индивидуальному успеху у социального окружения «эпохи общинности» отношение – неоднозначное. В каких-то случаях – одобрительное. Но неожиданный, не запланированный индивидуальный успех ставит под некоторое сомнение сложившуюся систему социальных связей, и, следовательно, может вызвать определенную отрицательную реакцию.

      Косвенно эту тему затронул М. Горький, размышляя о судьбе тех, кто «пытается внести в жизнь деревни нечто от себя, новое». По мнению М. Горького, один из вариантов реакции на такую попытку – «деревня встречает недоверием, враждой и быстро выжимает или выбрасывает из своей среды. Но чаще случается так, что новаторы, столкнувшись с неодолимым консерватизмом деревни, сами уходят из нее» [Горький М.]. Можно полагать, что эти свои высказывания М. Горький распространял на период до 1917 года.

      В какой-то мере эта тема, тема отношения социального окружения к индивидуальному успеху, характеризуется цитатой из очерка Е. Соловьева «Лев Толстой. Его жизнь и литературная деятельность».

      «Один из таких обходов… Приходит Л. Толстой к Ивану Чурисенку, просившему себе каких-то кольев или сошек для того, чтобы подпереть свой развалившийся двор. Видит Толстой, что строение действительно никуда не годится, и Чурисенок рассказывает ему совершенно равнодушно, что у него в избе накатина с потолка его бабу пришибла. „По спине как колыхнет ее, так она до ночи замертво пролежала“. Толстой, думая облагодетельствовать Чурисенка, предлагает ему переселиться на новый хутор, в новую каменную избу, только что выстроенную по герардовской системе. „Я, – говорит, – ее, пожалуй, тебе отдам в долг за свою цену; ты когда-нибудь отдашь“. Но Чурисенок говорит: „Воля вашего сиятельства“, и в то же время прибавляет, что на новом месте им жить не приходится; а баба, та самая, что замертво лежала, бросается в ноги молодому помещику, начинает выть и умолять барина оставить их на старом месте, в старой развалившейся и опасной избе. Чурисенок, тихий и неговорливый, как большая часть наших крестьян, придавленных бедностью и непосильным трудом, становится даже красноречивым, когда начинает описывать прелесть старого места. „Здесь на миру место, место веселое, обычное; и дорога, и пруд тебе, белье, что ли, бабе стирать, скотину ли поить, – и все наше заведение мужицкое, тут искони заведенное, и гумно, и огородишка, и ветлы – вот, что мои родители садили; и дед, и батюшка наши здесь Богу душу отдали, и мне только бы век тут свой кончить, ваше сиятельство, больше ничего не прошу“. Что тут будешь делать? Нельзя же благодетельствовать насильно. Толстой отказывается от своего намерения и советует Чурисенку обратиться к крестьянскому миру с просьбой о лесе, необходимом для починки двора. К миру, а не к помещику приходится обращаться в этом случае потому, что Толстой отдал в полное распоряжение самих мужиков тот участок леса, который он определил на починку крестьянского строения. Но у Чурисенка на всякое

Скачать книгу