коконов. Здесь призраки, уже давно не являясь тем, что прежде, то ли от невообразимого жара, то ли от давления, то ли от иных напастей, обрушившихся на них, покрывались твердой, непрозрачной, напоминавшей хитин оболочкой. Они словно бы заживо умерев, безропотно ждали завершающего этапа своего бесконечно-долгого путешествия к забвению. И это был центр чистилища. Пылал он светом невообразимым. Никто, даже эти бесплотные призраки, не мог долго находиться рядом с ним. Все плавилось вокруг него и кипело. И только странная защитная оболочка, которой призраки покрылись за столетия своего пыточного путешествия, не давала им сгореть сразу. И все же из-за чудовищного давления сверху они постепенно приближались к этому свету, отчего начинали сначала будто бы оттаивать и разворачиваться, а затем, соприкоснувшись с самим светом, в долю секунды сгорали. И это был конец. Всего. И их мучений, и памяти, и той полупрозрачной субстанции, которую они представляли из себя изначально. Эта субстанция, как казалось, теперь даже питала свет чистилища. Он, конечно, не делался от этого более ярким или горячим, поскольку пылал так, что колебания светимости там, пожалуй, и невозможно было бы различить. Однако это был, наверное, единственный и почти неисчерпаемый источник энергии, который соприкасался с этим светом.
Сам же крест не остановился перед центром чистилища и даже не снизил скорости. Он на полном ходу вонзился в него и… исчез. Его больше не было здесь. Не осталось от него и следа даже, поскольку округлая яма, едва лишь этот крест-игла вылетел за ее пределы, мгновенно схлопнулась. Находившиеся же наверху кресты, подобно лепесткам огромного цветка, медленно опустились в разные стороны, после чего, плавно взмыв в воздух, унеслись в восьми равноудаленных друг относительно друга направлениях в неведомое призрачное пространство. Путь же креста-иглы лежал теперь к цели, которая находилась совсем близко от него. Однако вылетел он из того, иного, живого измерения на такой гигантской скорости, что еще около трехсот лет ему понадобится, чтобы постепенно затормозить и остановиться, и еще примерно столько же, чтобы наконец достичь места своего назначения. И этим местом была Земля.
5. Земная жизнь
Жизнь на Земле была прекрасной. Цивилизация процветала. Науки развивались, культурные достижения едва ли не превосходили в изяществе друг друга, численность же населения только росла. После двух мировых войн люди Земли словно бы одумались и стали оценивать себя более реалистично, без идеализирования. Они не считали себя уже богам равными или хотя бы приближающимися к этому идеалу. Не считали они себя и непогрешимыми, поскольку обнаружили, что таковых в природе вообще не бывает. Не мыслили они себя и слишком добрыми, поскольку воочию убедились, на что способны. И жизнь после этого очень упростилась. Проекты социального равенства были отброшены, так как равнять можно было лишь по худшим. Ведь худших почти невозможно
