всего жизнь Декарта огорчали ранние подъемы с первыми петухами. Даже иезуиты, страх преследования которыми истачивал всю жизнь его разум, во времена его обучения в коллегии позволяли болезному Рене просыпаться позже всех. Со временем эта черта стала благостной привычкой, которой он следовал всю жизнь. Для него не было забавы прекрасней утренних размышлений в постели. Но в Стокгольме Декарт вынужден был задолго до рассвета брести по промозглому скандинавскому утреннему холоду во дворец и преподавать королеве Христине философию – ведь её молодости было не до понимания болезненного увядания. Этих ли почестей ожидал ученый с мировым именем, пускаясь в очередную авантюру в этой строгой северной стране?
Беда не заставила ждать. На трудности с акклиматизацией наложился нервоз от обманутых надежд. Наконец, навещая в очередной раз одного больного приятеля, Декарт заметил, что и сам не вполне здоров. Вскоре надежды на легкую простуду отпали – это была полноценная двухсторонняя пневмония. В бреду он отталкивал медиков, умоляя пощадить его французскую кровь от кровопусканий. 11 февраля 1650 года он очнулся, вернулся в память, произнес тихо: «Пора в путь, душа моя…» и ушел в мир иной.
Впрочем, со смертью его не всё так просто – существует вполне обоснованная версия об отравлении Рене мышьяком. Ведь, насыщая королеву Христину знаниями, он наполнял её светлый ум вольнодумством. В то же время некая заинтересованная сторона вела агитацию за обращение монархини-протестантки в католичество.
Спустя тринадцать лет все работы Картезия (латинское имя Декарта) ватиканские священники единым списком внесут в «Индекс запрещённых книг», а невежественный Бурбон Людовик XIV разразится специальным указом о запрете преподавания философии «картезианства». Уже спустя века Декарт – амбициозный и глобальный человечище – станет национальной гордость Франции. Его родной город Лаэ благодарные потомки торжественно переименуют в Декарт, а его имя дадут лунному кратеру.
Нежное отношение к истине
Блез Паскаль, гравюра Т. Дали, 1821 год.
«Все наше достоинство – в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы – ничто. Постараемся же мыслить достойно – в этом основа нравственности».
После смерти отца болезнь накатывает на Блеза Паскаля с новой силой. Его мучают сковывающие сознание головные боли. Он почти не ест, организм принимает только подогретую воду. Ко всем напастям еще и эти немые уродливые свидетельства его убогости – костыли. Доктора требуют прекращения занятий наукой, и нередко его дикие боли вынуждают с ними согласиться. Ведь порой, склоняясь к учению янсенистов, Блез думает о своём несчастье как о каре за научное творчество.
Впрочем, авторитет лекарей не вызывает доверия – ведь это же они пичкали его слабительными, которые оказались столь же
