лишь кровь, всего лишь красное пятно, всего одно, всего лишь капилляр не выдержал давления. Всего лишь оборвался третью струной мой мир, живой, всегда меня живее.
Жалеешь? Нет. Я бочка, полная молчаньем. Я чан с кристальной тишиной, я грязный пруд. ВСЕ ЛГУТ! И я солгу, когда ещё хоть что-то опровергну, разломлюсь напополам.
Хвала твоим воображаемым богам, они тебя удержат от убийства. Слышишь музыку? Она в моей крови, но не для всех. Всего лишь тень, всего лишь чёрное пятно, всего одно, всего лишь то, о чём ты будешь думать следующий день, кусая ногти, проклиная. Мне истерически смешно. Ведь я ещё не умираю…
Не жди асфальта в длинный коридор, не жди пощады пыльных светофоров, не жди утра. Оно придёт и не облегчит мыслей. Оно пожрёт тебя с ногами. Я проснусь в кругу, в канализационном люке. Свои несказанные звуки я подарю глазами. Не тебе. Я просто жду, когда взглянуть назад представится возможность.
Всего лишь синее пятно, всего лишь небо, всего одно, всего лишь кружится в висках, всего лишь пахнет алкоголем, и пеплом боли, и тошнотворностью грехов.
Текстиль
Текстиль. Мысли тактильны. Чувства тактильны, острые недостатки прикосновений, объятий и мягкости. Не по порядку приход гостей, далёкие рожи. Чешется, не даёт уснуть раздражённая кожа.
Одиночество – волдыри, грусть – красные пятна. Теперь посмотри – понятно? Смерть на порядок выше, и не надо за ней тянуться.
Трудно уснуть, трудно проснуться. Календула снов, ромашки событий, пунцовые ядра рододендрона, сухой подорожник открытий, воспоминания прошлого, всё по канону.
Бьют по щекам вёслами, стучат маслянистыми крыльями хлёстко по реальности здесь и теперь, в оконные дыры.
Ждём жар-птицу, не закрываем дверь. Словно зверь, загнанный в клетку, тоненький волосок на свету искрится, белой нитью приснится, сверкая в полях Италии и в горах Тибета.
Песни уже спеты, что раньше питали. А теперь, пожалуйста, не кричите, дайте ещё текстиля чужой кожи, пожалуйста, шёлка, парчи, бархата, или хотя бы твида, джинсы потёртого вида.
Никто здесь не ждёт на белом коне принца, все ждут, пока на покой закроется занавес, чтобы прижаться щекой к тёмно-красной ткани чужих танцев, такой пыльной и много помнящей.
Вечер опять выдался холодный, растёт не по дням. С запахом отравы, которую дают кабелям. Мразотные полосы дна, резкой вспышкой – далёкая весна, ренессанс событий и аналогий, экспериментов, сравнений.
Как кто-то писал, тут просто – либо звук, либо трение.
Ноты-губы-текстиль-раскаска, не обижайтесь только на мой неласковый, в самом своём основании надломленный стиль.
Заменяешься
Дождик сменился крупицами снега,
Ты заменяешься искренним мной.
Грязные ангелы на чистой постели
Бьются в открытые окна бошкой.
Свет не проникнет сквозь тиканье стрелок,
Ночь выделяет рассвету плацдарм.
Видно,
