женский силуэт.
– Безупречную службу на благо Империи красноглазых гидеонов, – поправил её Павел.
– Ты прекрасно знаешь, что в этом не было моей вины, – прошипел женский силуэт.
– Вот поэтому вам всё простили и позволили жить, – произнёс Павел.
– Позволили жить? – зло прошипел женский силуэт, скидывая телохранительницу Павла на пол. – Позволили жить, но не простили. Все, кто побывал в шкуре клона, стали изгоями. Мы никому не нужны. Нам нет места среди нормальных людей.
– Папочка, можно я ей шею сверну, – проканючила телохранительница, потирая ушибленный зад.
– Ты что – дура? – заорал на неё Павел. – Это же Снежинка. Она уже сделала тебя по всем статьям, как сопливую девчонку. Если бы ты больше проводила времени на полигоне, а не шаталась бы по Пренайским клубам, то не задавала бы идиотские вопросы. А теперь иди, постой в коридоре и подумай над своим поведением.
– На кой тебе эта бездарность? – произнесла Снежинка, когда бестолковая телохранительница вышла из спальни.
– Отвык спать один за время твоей безупречной службы, – прошипел Павел. – Так что ты хочешь?
– Я хочу получить эпитафию на 20 лет и вернутся потом в твою постель, – заявила Снежинка, расстегивая одежду.
– Так, вот теперь стоп! – попытался остановить её Павел. – Во-первых, ты – Романова, а мне не хотелось бы становится зятем твоего папочки-упыря. А во-вторых, это будет не эпитафия, а отпуск по уходу за ребёнком.
– Я больше не Романова, – заявила Снежинка, заползая к Павлу под одеяло. – Семья отвернулась от меня, а ждать просто 20 лет, это жестоко по отношению к тому, кто грел тебе постель почти 100 лет и не помышлял о большем.
– Ну что вам всем от меня надо? – закатил глаза Павел. – Я что, единственный Санни-Шаль в Империи?
– Просто расслабься, папочка, и получай удовольствие, – промурлыкала Снежинка. – Или я опять зашвырну гранату в твою машину.
Мир Земля 2000М. Горы Алтая
В вещах, оставленных молчаливыми пилотами, нашлась довольно подробная карта и рация. Карту сразу забрал себе Михаил Александрович, сказав что, как бывший военный, неплохо разбирается в них. На что Виктор Митин заявил, что тоже был военным и с картами местности на ты. Но тут Евгения дернула его за рукав ветровки и что-то прошептала ему на ухо. Виктор тут же заткнулся, а что шепнула ему жена, стало понятно на первом же привале. Евгения, достав альбом для рисования, стала перерисовывать в него карту и схему маршрута.
Давид Рязанов заглянул ей через плечо, похвалил её талант художника и грамотного картографа.
– Я в своё время на типографа училась, – гордо заявила Евгения, но натолкнувшись на ледяной взгляд Виктора, тут же поникла и уткнулась в свой альбом.
Рацией завладел Давид Рязанов, заявив что в молодости был радиолюбителем и только
