к штурму (за 16 месяцев осады защитники Троицкой обители отбили 3 приступа).
Первая попытка взять монастырь-крепость была предпринята в ночь на 1 ноября 1608 года и стала инициативой крепко напировавшихся сапежинцев, решивших покончить с сопротивлением воинов Святого Сергия одним ударом. Осаждавшие смогли поджечь дубовый острог Пивного двора, находившегося у западной стены крепости. Однако этот успех обернулся против самих нападавших, разгоревшийся пожар осветил их изготовившиеся к штурму колонны. Оказавшись под прицельным огнем защитников монастыря, быстро протрезвевшие сапежинцы начали отступать. Поутру была сделана вылазка, во время которой удалось уничтожить засевших во рву и ближайших укрытиях врагов[113].
После этого продолжились начатые еще до штурма работы по сооружению минной галереи. Ее копали под оказавшиеся слишком крепкими для сапежинцев стены обители в районе Пятницкой (Круглой) башни.
Защитники монастыря узнали об этом своевременно. Во время вылазки 4 ноября русскими воинами был захвачен раненый дедиловский казак, перед смертью рассказавший о начатых подкопных работах. Его слова подтвердил и другой пленный – ротмистр Ян Брушевский. Он тоже не знал место готовящегося подрыва, тем не менее стал грозить защитникам обители: «А хвалятся де наши гетманы, что взятии замок Сергиев монастырь и огнем выжечи, а церкви Божиа до основаниа разорити, а мнихов всякими различными муками мучити; а людей всех побитии; а не взяв монастыря, прочь не отхаживати. Аще и год стояти, или два, или три, а монастырь взятии и в запустение положити»[114]. Из угроз Брушевского ничего нового для себя о планах врага, воеводы не узнали. Их гораздо больше печалило, что пленный не имел точной информации о подкопных работах.
К счастью для всех монастырских сидельцев, место и время готовящегося подрыва знал казак Иван Рязанец, в ночь на 5 ноября перебежавший в Троицкую обитель. Он совершенно определенно указал, что взрывать враги будут Пятницкую башню, сообщив что «подкопы подлинно поспели под нижнюю под Круглую башню»[115]. Узнав об этом, осажденные сразу же принялись укреплять саму башню и стены[116]. 9 ноября, по сигналу осадного колокола, 3 русских отряда атаковали противника и отбросили его от стен крепости. Особо отличился старец Нифонт Змеев, отряд которого трижды ходил на батареи врага на Красной горе и все-таки захватил их. В монастырь было вывезено, по одним сведениям 8, по другим – даже 11 трофейных пушек.
Но бои продолжались. К подкопу один из отрядов осажденных, которым командовал Иван Внуков, пробился лишь на третий день. Обороной врага на этом участке командовал бывший болотниковец атаман Иван Чика. Он сумел оттеснить отряд Внукова, но место входа в подкоп осталось неприкрытым. Воспользовавшись этим, участвовавшие в обороне обители клементьевские крестьяне Никон Шилов и Слота проникли в неприятельскую минную галерею и взорвали сложенные там запасы пороха. Ценой своей жизни они уничтожили все
АИ. Т. 2. СПб., 1841. № 181. С. 211–212;
Там же. С. 148.
На пути к регулярной армии России. С. 144–145.
