идел на тротуаре Шордич-Хай-стрит и зарисовывал здания, стоявшие вокруг, – так проходил каждый мой день последние три года.
Пальцы замерзли, и я как раз думал, смогу ли купить чашку чая и какой-нибудь бутерброд, чтобы не умереть с голоду.
Джордж был, как всегда, рядом, завернутый в пальто. Перед ним стоял бумажный стаканчик, в который прохожие могли кидать мелочь.
– А сколько это – червонец? Я подзабыл.
– Ну ты и мажор! Десятка.
– Нет, Джон, побольше десятки будет.
Мне это понравилось. Хотя мы уже не один час сидели на улице, в стаканчике валялось всего несколько фунтовых монеток, немного никеля и горстка медяков. Каким бы ни был улов Гриффа, в тот день ему явно повезло больше, чем нам с Джорджем.
– Сотню фунтов? – полушутя, предположил я.
– Нет. Бери выше!
Грифф дрожал от возбуждения. Его переполняла энергия, но я не спешил заразиться его энтузиазмом.
– Но мне-то почем знать? Пять сотен?
– Еще выше.
– Тысячу?
– Выше.
Теперь я заинтересовался – удержаться было невозможно.
– Выкладывай уже!
– Джон, речь идет о тысячах.
– Ты серьезно? О каких еще тысячах?
– Ну… Если точнее, о пятнадцати тысячах фунтов.
Через секунду я уже стоял на ногах, смеялся и хмурился одновременно, недоуменно почесывая голову.
– Прямо так? Ты заработал для меня пятнадцать тысяч фунтов? Сегодня? Но как?
– Я продал пять твоих рисунков. Один из них ушел за пять штук.
Я понимал, что Грифф не врет, но никак не мог во все это поверить. Нужно было время. Такого праздника на моей улице еще не бывало.
– Надеюсь, ты не разыгрываешь меня, Грифф. Иначе…
– Джон, это истинная правда. Я продал пять рисунков. Получил за них пятнадцать штук.
Джордж, как обычно, сидел гордо и неподвижно. Его передние лапы стояли ровно, голова – высоко поднята. Выжидающе глядя на меня, он начал принюхиваться, готовый к любой команде.
– Ко мне, Джордж! Ко мне, мальчик!
Он вскочил на все четыре лапы и ткнулся головой в мои протянутые руки, как только я наклонился, чтобы поболтать с ним.
– Ты слышал, Джордж? Пятнадцать штук! Я разбогатею.
Я до смерти боялся потерять крышу над головой, но в эту краткую секунду все мои страхи рассеялись. Мне все не верилось, что услышанное было правдой.
Кажется, Джордж тоже отнесся к моим словам с недоверием. Он навострил уши и принялся наклонять голову то в одну, то в другую сторону – все его внимание было направлено на меня. Пасть его расплылась в довольной улыбке, глаза засияли.
«Когда я получу свою долю?» – сказал бы он, если бы умел говорить, ведь Джордж был тем еще маленьким мерзавцем. «Правда, рад за тебя, дружище, – добавил бы он, как мне кажется. – Ты заслужил передышку. Только не забудь, кто принес тебе удачу…»
Это случилось весной 2013 года. Мне исполнился сорок один год, и продажа этих рисунков стала всего лишь вторым счастливым случаем за всю мою жизнь.
Первым, действительно невероятным, стала встреча с Джорджем несколькими годами ранее. Тогда я еще не знал этого, но именно он стал моим ангелом-хранителем – этот пес перевернул весь мой мир вверх тормашками.
Не будь Джорджа, я бы не взял в руки карандаш и не принялся рисовать снова, после того, как несколько десятков лет отрицал свой талант, и никогда бы не встретился с Гриффом – местным галеристом Ричардом Ховардом-Гриффином. Я бы либо валялся в сточной канаве, либо угодил за решетку, либо отправился на кладбище – уверен, так и случилось бы.
Но вместо этого мне довелось сотрудничать с известными на весь мир уличными художниками, мои картины висят на стенах повсюду, от Нью-Йорка до Москвы, и у меня на счету уже есть успешная лондонская выставка. Но путь к этому был чертовски сложен. Когда я встретил Джорджа, я уже много-много лет, как оказался в ловушке: дома у меня не было, и жизнь моя представляла собой бесконечную череду преступлений, тюрем, депрессии и наркотиков.
Именно Джордж помог мне разорвать этот круг. Именно Джордж позволил творческой части моей души проявить себя и выйти из тени.
Это великое дело для молодого стаффордширского терьера, особенно учитывая, что и он хлебнул горя до того, как мы с ним встретились. Джордж – моя вселенная. Я люблю его до беспамятства и на этих страницах собираюсь рассказать о том, как он изменил
