открыть глаза и взглянуть в окно на тяжёлое серое небо, сон мгновенно исчез и забылся. Она не смогла вспомнить ни одной его детали, как ни старалась.
Очень хотелось есть, но нужно было ждать до конца рабочего дня. Диаманта успела только попить воды, как над городом зазвучал колокол.
Она вошла в мастерскую. Это был полутёмный зал. Вдоль стены стояли скамьи. На входе ждал пожилой мастер сурового вида с витой кожаной плетью в руке. Он посадил Диаманту с краю, рядом с дверью, и сказал:
– Здесь шьют форму для солдат его величества. Иголки и нитки тут, – он показал на короб, стоявший рядом со скамьёй. – Всю работу я проверяю, не вздумай отлынивать. Разговаривать во время работы нельзя. Закончишь – принесёшь мне, я проверю.
В мастерскую вместе с Диамантой вошли ещё шестнадцать женщин и молча расселись по своим местам. У всех был крайне изнурённый вид. Мастер показал на стопку раскроенных рубашек.
– Ты должна сшить все за день. Работать будешь до пятого колокола.
Колокол бил через каждые три часа.
Диаманта взялась за работу. Швеи сидели лицами к окнам, а у них за спинами туда-сюда ходил мастер.
Уже после второго колокола Диаманта устала – заболели руки, заныла спина. К тому же, из-за нехватки света приходилось сильно напрягать глаза. Она отложила шитьё, расправила плечи и хотела встать, чтобы немного отдохнуть, но в воздухе коротко просвистела плеть, и спину ожёг сильный удар. Диаманта ахнула и села на скамью.
– Я же сказал – не отлынивать! – рявкнул мастер. – Можно вставать, только чтобы сдать работу. Ещё раз встанешь – не получишь хлеба!
На глаза навернулись слёзы. Диаманта смахнула их ладонью и снова взялась за шитьё. Руки дрожали, иголка не слушалась. Некоторое время мастер наблюдал, как она шьёт, потом плеть просвистела снова.
– Надо работать быстрее!
Мастер наконец отошёл. Боясь нового удара, Диаманта заставила себя успокоиться, перевела дух и продолжила шить. Теперь при каждом приближении мастера у неё всё сжималось внутри. Она с трепетом наблюдала за ним, пока он проверял работу, опасаясь, что ему что-нибудь не понравится, но пока всё было в порядке.
Когда прозвучал долгожданный пятый колокол, у Диаманты болело всё тело и кружилась голова. На выходе ей выдали хлеб. Она с трудом поднялась в свою комнату и ничком опустилась на кровать. Хотелось плакать, но она так устала, что даже на слёзы не осталось сил.
Через некоторое время Диаманта немного пришла в себя, сходила за водой и съела хлеб. Он был грубый, серый, безвкусный.
Диаманта на мгновение ощутила панический страх, но его тут же сменило тупое равнодушие. Она достала из кармана бумагу и, пока не совсем стемнело, перечитала то, что написала вчера. Только теперь эти фразы не будили в ней никаких воспоминаний, казались чужими.
Серый
