несмотря на то что их привлекали в приказном порядке, почти насильно. Баице весьма странно было время от времени слышать сербский язык, на котором они говорили открыто, не таясь.
Порадовало его и знакомство с несколькими воинскими начальниками. Среди них оказались и те, кто сохранил сербское имя, веру и все относящееся к ней, но были и такие, которым, как и ему, пришлось принять ислам.
Одним из предводителей мартолосов, христианских отрядов, которые в основном составляли гарнизоны в захваченных стратегически важных местах – в укреплениях и на мостах, в ущельях и на важных перекрестках, – был командир лодочников Петар Овчаревич. Он произвел на Баицу очень сильное впечатление своим поведением, отвагой и надежностью. Баица знал о том, каков Овчаревич был во время обороны Белграда в 1521 году, о его отступлении, когда уже не было никакой надежды на спасение, знал и о том, что Овчаревич получил лично от султана приглашение вновь собрать распущенный отряд лодочников и, возглавив его, встать на службу к Сулейману. Султан задолго до участия Овчаревича в новом походе на Белград оказал сербу исключительное уважение, предложив ему вместе с его лодочниками переселиться в Белград, и даже назвал квартал, в котором они поселились, в его честь – Овчар-оглу махалля. Овчаревич без обиняков объяснил Баице и присутствовавшему при разговоре Синану, что он своей вины не чувствует: его наняли в обмен на деньги и привилегии, при этом он остался сербом по происхождению, вере и имени, а участвовал он, как сам сказал, «в сбережении временно осажденного Белграда, который всегда будет сербским». Это смелое высказывание Баица тоже воспринял как героизм лодочника: султан и великий визирь, возможно, и посмеялись бы над его дерзостью, но не стали бы оспаривать его право думать именно так. Превыше всего они ценили его ежедневный героизм, который для них был важнее его дерзости. Все-таки Овчаревичу подчинялись тысячи сербов, состоявших на службе у Османской империи – пусть и временно, из хитрости или из каких-то иных соображений. Это был человек, который держал данное слово. Поэтому ему и позволяли многое.
Баица познакомился и с сыновьями знаменитого Яхъяпаши из семейства Яхъяпашича: Бали-бегом, Ахмед-бегом и Гази Мехмед-пашой. Все трое были известны как суровые воины, впрочем, как и их предки. Как и Овчаревич, они не делали проблем из своего происхождения, но, перейдя в новую веру, полностью отказались от прежней. Поэтому Баице не о чем было с ними долго беседовать. Это были неистовые завоеватели, слепо подчиняющиеся приказам своих хозяев, безумной храбростью и жестокостью пугавшие противника и завоевывавшие новые территории. Они побеждали, наслаждаясь боями. И были очень опасны.
Несмотря на то что все эти люди происхождением отличались друг от друга, подходом к собственной или чужой жизни, взглядами на правду, совесть или на что-либо иное, они делали одно общее дело – служили росту Османской империи! Это обстоятельство
