частичное отключение.
Почему же именно полмиллиона? Потому что в среднем восточные районы страны перенаселены в полтора раза, и это легко доказать, наложив 100-летние канадские тренды на отраслевую и территориальную структуру производства и населения России по состоянию на 1910 г. А причем здесь Новосибирск? Он должен сократиться в числе других искусственно созданных коммунистами «индустриальных динозавров» для того, чтобы исправить нерыночную экономическую географию. Куда же они денутся, новосибирцы? На запад. Неужели в Москву? Вероятнее всего, так как только Москва является образцом правильного рыночного развития, о чем свидетельствует положительное сальдо миграции. А их туда пустят? Во всяком случае, авторами рекомендовано снять московские ограничения на прописку в целях повышения мобильности трудовых ресурсов. Но почему именно Новосибирск? Это самый холодный город России. Новосибирск? Да, этот город отвечает за 5,2 % холода на российской территории, а следующий за ним Омск вносит лишь 4,3 %, впрочем, остальные города, включая Якутск, еще теплее, и этот результат вы легко получите сами, если помножите среднеянварскую температуру на количество жителей города, а потом поделите на численность населения России. Этот замечательный показатель называется TPC (temperature per capita) – индекс температуры на душу населения.
Что же остается растерянному новосибирцу, если он еще и экономист? Может быть, следует, вспомнив полузабытый термин «критика буржуазных фальсификаторов», углубиться в метод брукингских исследователей? Но упомянутые упражнения, составившие кандидатскую диссертацию питомицы РЭШ и аспирантки Пенсильванского университета Татьяны Михайловой [Mikhailova, 2003], являются главными и единственными экономическими расчетами в «Сибирском проклятьи». Впрочем, всплыл еще один важный «закон», который дружно нарушают сибирские города. Будучи близкими по количеству населения, они не вписываются в эмпирическое распределение Ципфа, приведенное в книге для городов США. А коль скоро подобная форма кривой наблюдается в рыночных экономиках, то именно сибирские города не дают России перейти к рынку.
На этом работа по обзору книги для экономиста заканчивается, так как главным методом Фионы Хилл и Клиффорда Гэдди является интерпретация богатого фактологического материала, представляющего собой выдержки из российской и зарубежной прессы, огромное количество работ зарубежных исследователей Сибири, отдельные работы московских экономистов, и интервью. Ну и как не процитировать А. Паршева на четырех страницах! Российская действительность невероятно многообразна, изложение построено талантливо и увлекательно, а ответ на любое из походя бросаемых американскими политологами порицаний потребовал бы работы коллектива экономистов. И должен ли, например, историк отвечать на исторические изыскания математика А. Фоменко?
Из всего богатства оценок привлекают внимание некоторые яркие
