пропала бы втуне.
– Ну что вы, милая Дашенька, – самую чуточку свысока, как и положено маститому писателю, вещал Гриф, – то, что мы показывали на презентации, – вовсе не страшно. Это как раз те маленькие слабости людей, о которых мы уже говорили. Понимаете, есть люди, предпочитающие во всем традиционализм, в том числе и в этой сфере – мы же не ханжи, Дашенька, мы же понимаем, что все люди делают это, верно? Другой вопрос, как они это делают и с какими партнерами. Но если человеку нравится делать это, допустим, с козой, то мы, хоть и не разделяем его убеждений, неужели имеем право дискриминировать его по этому признаку? Нет, конечно, он такой же, как мы, и даже немного более интересный, потому что в его жизни есть яркие страницы, которых мы с вами, дорогая Дашенька, лишены. Так почему бы не удовлетворить любопытство тех, кто хочет «проследить» за этим процессом, не принимая в нем непосредственного участия? Это – прямая задача писателя – показать читателю то, что он без нас, писателей, никогда бы не узнал. А более всего люди хотят узнать, уж поверьте моему опыту, дорогая Дашенька, о тайнах своих ближних, о деталях их частной жизни. Это маленькая слабость большей части человечества! И опять же – можем ли мы презирать их, отталкивать их, за то лишь, что они обладают такой слабостью – любопытством? А может быть, это уже не любопытство, а его следующий уровень – сопереживание, сочувствие?.. Может быть, мой читатель хочет мысленно перевоплотиться в человека, одержимого слабостью… ну, допустим, к маленьким мальчикам… или к трупам… зачем же мне, большому, без ложной скромности писа…
– Роберт, меня опять затошнило, как только вы сказали про трупы! – перебила Дашенька безо всякого пиетета. Она и правда стала белесая с лица, у нее даже глаза выцвели. Все, сидевшие за столом, переглянулись. Пашка надулся и завозился на месте, стараясь побыстрее запихнуть в рот все, что лежало перед ним на тарелке. Он чувствовал, что пора уводить свою безмозглую подружку, пока она не оскандалила вконец такое благостное поначалу застолье.
– Попросите у официанта воды с лимоном, помогает от тошноты, – тихо и неприязненно посоветовала супруга Грифа, заранее не любящая всех Пашкиных девиц, оказывающихся в непосредственной близости от ее мужа.
– Да нет, у меня прошло, – порадовала пирующих Дашенька. – Просто если Роберт опять что-нибудь такое скажет, меня опять может… ну, ладно. Я еще что хотела спросить: у вас же не только это в книгах. Ну… вы поняли… секс… нетрадиционный… У вас же разные ужасы! Вообще полный трэш! Я одну вашу книгу в туалете так и читала, – так-так, удивился Гриф, значит, барышня обо мне и наслышана, и начитана, так что же она юродствует? – Все боялась, что завтрак наружу выйдет…
– Даша, эти подробности можете оставить при себе, – еще суше обронила жена Грифа Виолетта.
– Но почему? – безмерно удивилась девушка. – Я же правду говорю, у меня была такая реакция. А какая она могла быть, если в книге «Сыры»
