еще мое время не пришло.
Я хотел схватить его за руку, но он быстро прыгнул в лодку, ловким взмахом весла отчалил ее от берега, и душегубка понеслась, ныряя между волнами.
Часа три мы ждали на берегу, набившись, как сельди в бочонок, в будку сторожа; буря не унималась, гром гудел без перерыва, и дождь хлестал, как из ведра.
В будке царило угрюмое молчание; всем нам было не по себе: мы пустили товарища на верную смерть, а могли бы удержать. Положим, он полоумный, да ведь и с полоумным можно справиться…
Вечер давно наступил, было темно и холодно.
– А вот и я! – раздался голос Будневича у будки.
– Свинья! – выругались мы с невольным облегчением.
Зажгли спичку и осветили Будневича; с него вода лилась, как с русалки, в одной руке он держал весло, а в другой плед…
Итак, мы сидели и предавались отдыху. Черешнин болтал по обыкновению.
– Вот в Суражском уезде Черниговской губернии я по пороше с загонщиками охотился. Там по одному загонщику нанимают; можно в молчанку, можно и с брехом; в молчанку – гривенник в день, а с брехом – пятиалтынный.
– Как это с брехом?
– Так! Сгонит он тебе зайца, идет за ним и брешет и как, брат, брешет! хорошему адвокату впору! Заяц бежит, ну, а ты и лавируй по соображению.
– И удачно выходило?
– Очень… А в Брянском уезде Орловской губернии поросячьими зубами тетеревов стреляют…
– Ну!!
– Накажи бог. Сам видел: мужик из поросячьей головы зубы дергает. Подивился я его искусству и говорю: ты бы, милый, в Брянске зубоврачебный кабинет открыл! А он мне на это: куда нам, говорит, а вот зубов я на целый заряд надергал; на привале-то тетеревка как свистну!.. а дробь-то она, матушка, в Брянске пятнадцать копеечек за фунт!.. А то я еще в Мезени раз налима поймал, так весь Мезень глядеть сбежался…
– И что же?
– Оставил им налима да уехал… За фазанами я еще возле Дербента охотился…
– А за летучими осетрами ты не охотился?
– Ты это что ж? Шутки шутишь?
– Не шучу, а спрашиваю.
– Насчет летучих осетров определительного ничего сказать не могу, но что вообще летучие рыбы бывают – это факт… Вот во время переезда в Америку, так они прямо на палубу… как же!
– Разве ты ездил в Америку! – усомнился я.
– Нет, в Америку я, кажется, не ездил… а собираться собирался, это я хорошо помню.
Даже Будневич не выдержал и улыбнулся, но улыбка только на мгновение осветила его угрюмое лицо: он был, по-видимому, чем-то сильно озабочен.
– Знаете, господа, – проговорил он в раздумье, – я почти уверен, что завтра к двум часам в город не попаду.
В голосе его слышалось нечто странное, что заставило меня обратить на его слова особенное внимание.
– Ну, вздор! – перебил Черешнин. – Как не поспеть?! До города двенадцать верст всего, а охоты тут и до двенадцати часов не хватит.
– Положим…
