со ступеней алтаря и уселись, прислонившись спиной к нефу. Жена Джона снабдила мужа корзинкой с хлебом, сыром и копченой рыбой, а Эдвард, владелец солеварен на берегу, принес эля.
В крупных христианских церквях такое ежегодное бдение несли рыцари. Они преклоняли колени в полном вооружении, их плащи поверх лат были вышиты поднявшимися на задние лапы львами, падающими вниз ястребами, обоюдоострыми топорами и расправившими крылья орлами, а на шлемах красовались плюмажи. Но в Хуктоне ни одного рыцаря не было. Из пятерых бдящих лишь младший, по имени Томас, сидевший чуть поодаль от остальных, имел при себе оружие – древний меч, тупой и слегка заржавевший.
– Думаешь, этот старый клинок испугает дьявола, Томас? – спросил Джон.
– Отец сказал, что нужно его взять, – ответил тот.
– На кой он сдался твоему отцу?
– Сам знаешь, он никогда ничего не выбрасывает, – сказал Томас, взвешивая оружие на руке.
Меч был тяжелый, но он поднял его легко; для своих восемнадцати лет юноша был высок и необычайно силен. В Хуктоне его любили, поскольку, несмотря на достаток отца – самого богатого человека в деревне, это был работящий парень. Он любил вытягивать из моря просмоленную сеть, сдиравшую с рук кожу и оставлявшую кровоточащие ссадины. Томас умел управлять парусом, а в безветрие ему хватало силы работать веслом; он умел ставить силки, стрелять из лука, копать могилы, холостить телят, крыть соломой крыши или целый день косить траву. Это был рослый, ширококостный деревенский парень, но Бог послал ему отца, который желал, чтобы его Томас поднялся куда выше. Он хотел, чтобы его сын стал священником, вот почему Томас только что закончил свой первый семестр в Оксфорде.
– Чем ты занимаешься в Оксфорде, Томас? – спросил его Эдвард.
– Всем, чем не полагается.
Он откинул черные волосы с лица, такого же скуластого, как у отца. У него были голубые глаза, длинный подбородок и живая улыбка. Деревенские девушки считали его красивым.
– У них есть там девки, в вашем Оксфорде? – лукаво спросил Эдвард.
– Больше, чем нужно.
– Не говори про это отцу, а то он снова тебя выпорет. Он в этом деле мастер.
– Никого нет искусней, – согласился Томас.
– Он хочет тебе добра, – сказал Джон. – Не кляни человека за это.
А Томас клял своего отца. Он всегда клял отца. Он сражался с отцом годами, и ничто не вызывало такой ярости между ними, как пристрастие Томаса к лукам. Его дед по материнской линии изготовлял их в Уилде на продажу, а Томас прожил с дедом почти до десяти лет. Потом отец забрал его в Хуктон, где мальчик познакомился с егерем сэра Джайлза Марриотта – еще одним мастером в этом деле, и егерь стал его новым наставником. В одиннадцать лет Томас сделал свой первый лук, но когда отец нашел это сделанное из вяза оружие, то сломал о колено, а обломки использовал для порки сына. «Ты не
