тебя и здесь уже посылают за цветами?
– Да, и здесь, – ответил Иона, делая ударение на последнем слове. – Мне не привыкать, – прибавил он, с упреком глядя на своего господина.
– Разумеется, – рассмеялся Гуго. – Но я не привык, чтобы ты исполнял подобные поручения для других. Кто же посылает тебя?
– Господин Рейнгольд, – был лаконичный ответ.
– Мой брат? – медленно повторил Гуго, и по его до тех пор веселому лицу скользнула тень.
– Просто грешно платить за это такие деньги, – ворчливо продолжал матрос. – Господин Рейнгольд не хуже вас умеет швырять деньги на пустяки, которые завтра же придется выбросить. Но мы по крайней мере не женаты, тогда как…
– Без сомнения, букет заказан для моей невестки, – резко оборвал его капитан. – Что же тут удивительного? Неужели ты думаешь, что я не буду дарить цветы моей жене, если я когда-нибудь женюсь?
Последнее замечание, по-видимому, показалось матросу чрезвычайно странным; он выпрямился и посмотрел на капитана с видом полнейшего отчаяния, но через минуту принял прежний вид и уверенно произнес:
– Мы никогда не женимся, господин капитан!
– Я запрещаю тебе подобные пророчества, обрекающие меня на безбрачие, – возразил Гуго. – И почему это «мы никогда не женимся»?
– Потому что мы ни во что не ставим баб, – продолжал стоять на своем Иона.
– У тебя очень странная манера говорить о себе во множественном числе, – насмешливо произнес Гуго. – Итак, я ни во что не ставлю баб? А мне кажется, что ты часто сердился на меня как раз за обратное.
– А до женитьбы дело все-таки не дойдет, – с непоколебимой уверенностью торжественно произнес Иона. – В сущности, мы не особенно дорожим и всем женским сословием. Дальше цветочных подношений и поцелуев ручек дело не заходит, а там мы уходим в море, и делу конец! Да и хорошо, что это так! Если пустить баб на «Эллиду»… Да Боже сохрани!
Эта характеристика, высказанная с абсолютной серьезностью и в неизбежном множественном числе, была, казалось, близка к истине, так как не вызвала со стороны капитана ни слова возражения. Он лишь с улыбкой пожал плечами и, повернувшись к матросу спиной, стал подниматься по лестнице. Рейнгольда он нашел в его собственном помещении в верхнем этаже. Ему достаточно было одного взгляда на лицо брата, быстро ходившего взад и вперед по комнате, чтобы понять, что сегодня опять случилась какая-то неприятность.
– Ты уходишь? – спросил он, обменявшись с Рейнгольдом приветствиями и указывая взором на шляпу и перчатки, лежавшие на столе.
– Не раньше чем через час, – ответил Рейнгольд, овладевая собой. – Ты посидишь у меня?
Оставив без ответа последний вопрос, Гуго остановился перед братом, пытливо глядя на него, и спросил вполголоса:
– Опять была сцена?
На лице Рейнгольда снова
