style="font-size:15px;"> – Это только усталость, больше ничего, – говорила графиня, в то время как Реваль вел ее к креслу. – О, лейтенант Роденберг!
Михаил поклонился.
Теперь и Герта подошла к матери и промолвила:
– Маме стало нехорошо, поэтому мы и покинули зал. Здесь, где так прохладно и тихо, она скоро оправится.
– Но в таком случае лучше всего будет… – и Михаил, взглянув на полковника, направился к двери.
Однако графиня с чарующей любезностью воскликнула:
– Да нет же! Мне просто стало немножко не по себе от жары и толчеи. Очень рада видеть вас, господин Роденберг!
Полковник был явно удивлен, что дамы знакомы с молодым офицером. Его замечание по этому поводу заставило графиню рассказать историю их знакомства. Она уверяла, что быстрая помощь, оказанная Михаилом, спасла жизнь ей и ее дочери, и напрасно Роденберг противоречил: графиня стояла на своем.
Графиня Герта не приняла участия в разговоре, а обратила все свое внимание на растения. Медленно скользила она по оранжерее: ее движения были полны грации, но это не была грация молоденькой, неуверенной в себе, девушки. Несмотря на свои девятнадцать лет, она производила впечатление вполне светской дамы, сознающей, что она богатая наследница и очень красива.
Остановившись перед группой чужеземных растений, она спросила равнодушным тоном:
– Не знаете ли вы, что это за цветы, господин Роденберг? Должна признаться, перед этим растением мои ботанические сведения изменяют мне!
Михаилу волей-неволей пришлось направиться в противоположный конец теплицы, что он и сделал, впрочем, ничуть не торопясь. Но лицо его слегка побледнело, когда он давал требуемые объяснения:
– По-видимому, это – дианея, одно из тех губительных растений, овальные листики которых одарены особой чувствительностью: стоит насекомому, привлеченному опьяняющим ароматом дианеи, коснуться этих листиков, как они сейчас же складываются и сдавливают насмерть случайного узника.
По лицу девушки скользнула полусострадательная, полупрезрительная усмешка.
– Бедные! И все-таки, должно быть, очень хорошо умереть в опьяняющем аромате! Разве нет?
– Нет! Смерть прекрасна лишь на свободе, а рабства не скрасит никакой опьяняющий аромат!
Ответ прозвучал так резко, почти грубо, что Герта на мгновение поджала губы, затем, оставляя в стороне предмет разногласия, заметила с легкой насмешкой:
– Я с удовольствием констатирую, что здесь служба не поглощает вашего времени так всецело, как там, на курорте. Здесь у вас все-таки остается свободное время, чтобы появляться в обществе!
– Там я был на маневрах, здесь – в отпуске.
– Может быть, в качестве гостя полковника Реваля?
– Нет.
– Я и не знала, что у вас есть дружеские связи в этой местности. Значит, вы здесь у…
– У
