как же он мог сделать это? – изумленно спросил майор.
– Это случилось в прошлом году и произошло из-за Гейльсберга. Видите ли, в нашей земле, несомненно, находится много исторических сокровищ. Следовало бы произвести раскопки, а у нас нет денег. Тогда у меня появилась мысль обратиться к Рональду, для которого необходимая нам сумма ничего не составляет. Я попытался, было убедить его, что этим он мог бы принести много пользы обществу и науке, но он не дал мне и слова выговорить.
– Могу себе представить! – сухо заметил Гартмут.
– Он коротко заявил мне, что у него попросту нет денег для подобных глупостей. Для него любая торфяная яма стоит выше всей исторической почвы Гейльсберга, и через десять лет Нейштадт будет большим промышленным городом, а Гейльсберг останется все тем же жалким городишкой. Да, да, он посмел сказать мне это! – Старик чуть не задыхался от сильного волнения. – А ведь десять лет тому назад он был лишь простым конторщиком у Раймара. Вы знаете это?
– Да, знаю, – равнодушно ответил майор. – Ведь там я и познакомился с ним, но с тех пор не видел его ни разу. Покойный Раймар очень высоко ценил коммерческий талант Рональда, хотя, конечно, никогда не ожидал, что тот сделает такую карьеру.
– Мошенническую карьеру, – презрительно поддакнул Трейман. – Честным путем не добудешь из земли миллионов и не создашь в течение нескольких лет десятка предприятий, каждому из которых необходимо посвятить целую жизнь. Ах, чего только не шепчут о нем повсюду! Вся эта история добром не кончится. Я уже не раз предупреждал об этом Эрнста, но это его нисколько не интересует. Да, впрочем, Эрнста и вообще ничего больше не интересует.
Майор вдруг вздрогнул и перегнулся через перила, возле которых они стояли. Снизу послышался детский крик. Гартмут шагнул через перила и скрылся в кустах обрыва.
– Держись крепче! Я сейчас приду, – раздался оттуда его голос, а через несколько минут он снова появился с маленькой девочкой на руках. Донеся ее до развалин, он поставил ее на ноги и проговорил: – А ведь это могло скверно окончиться! Ты ушиблась?
Малютка была бледной от испуга, но не плакала, а только внимательно осматривала руку, на которой виднелась большая царапина. Она взглянула на майора и храбро проговорила:
– Мне вовсе не больно.
– Молодец, девочка! – похвалил майор. – Ну, покажи-ка! Да, это – простая царапина, о которой и говорить не стоит.
Он вынул носовой платок и вытер им несколько капель крови, выступивших на руке малютки. В это время к ним подошел Трейман и удивленно воскликнул:
– Да это Лизочка из Гернсбаха! Как ты туда попала?
– Я хотела взобраться вот сюда, – ответила девочка, указывая рукой на крутой обрыв, – а камни упали, и я вместе с ними…
– И повисла на кусте сирени, за который, к счастью, и удержалась, – добавил Гартмут, все еще возясь с ее рукой.
Однако девочка вырвалась от него и с громким криком: «Мама,
