будешь против этого, на что я очень надеюсь. Ты ведь знаешь, что Рональд может дать тебе?
– Да, знаю, и еще перед отъездом обдумала свое решение. Я приму его предложение.
Тон этих слов ясно показал, что молодая девушка пользовалась полной самостоятельностью, и что отец никогда не навязывал ей своей воли; своим согласием она доставила ему большое удовольствие, и это ясно было видно по его лицу, когда он ответил:
– Я нисколько не сомневался в этом, так как ты всегда отличалась благоразумием. Более блестящей партии и не сыскать. Однако и ты придешь к своему будущему мужу не с пустыми руками. Если план, который мы задумали с Рональдом, осуществится, то мое состояние, а в будущем и твое – удвоится.
– Ты собираешься акционировать штейнфельдские заводы?
– Да. Осенью мы предполагаем осуществить свой замысел. Тогда, вероятно, состоится и ваша помолвка.
– Только осенью? Почему? – удивленно спросила Эдита.
– Рональд сам ответит тебе на это, – улыбнулся Марлов. – Я не хочу вмешиваться в его дела; но и ты будешь согласна с ним, как и я, когда узнаешь причины. Разумеется, мы предоставляем решить этот вопрос тебе и в тесном семейном кругу отпразднуем помолвку сегодня же.
Банкир и его дочь были неспособны к чувствительным сценам даже при подобных обстоятельствах. Марлов любил свою дочь и гордился ею, но теплота и сердечность были не в его характере, и он не воспитал этих качеств и в своей единственной дочери. Эдита была прекрасной светской девушкой, и потому их разговор закончился только холодным официальным поцелуем.
Да к тому же их внимание было привлечено стуком экипажа, проехавшего мимо ограды парка. Увидев нескольких мужчин, сидевших в нем, Марлов нахмурил брови.
– Гости? И как раз сегодня! Как жаль, что нельзя даже отказать. Во всяком случае, я не выйду к ним. Откровенно говоря, мне вовсе не хочется знакомиться с этими гейльсбергцами, – и, простившись с дочерью, он ушел к себе в комнату.
Эдита тоже находила скучным беседовать с гейльсбергскими знакомыми своей кузины и решила не выходить к ним.
Такое решение было принято ею вовсе не потому, что она волновалась в ожидании жениха или в столь торжественный момент была обуреваема девичьими грезами. Ни о грезах, ни о стремлениях и надеждах, обычно связанных с подобными обстоятельствами, у нее не было даже понятия, и предстоявшая помолвка лишь тешила ее тщеславие. Ведь не шутка – обратить на себя внимание Рональда, перед несметным богатством которого все преклонялись!
Все ли? Нет! Эдита знала человека, который не только не преклонялся перед этим всемогущим миллионером, но открыто и смело объявил себя его врагом; этот человек осмеливался даже угрожать ему, ведь во взгляде и осанке того незнакомца – Эрнста Раймара – была ясно видна угроза, хотя он и не высказал ее вслух.
Странно! Эдита не могла отделаться от воспоминания об этой встрече, и оно было мучительным для нее. Вот и теперь оно
