сделать, чтобы угадать правильно.
Рынок, как я и ожидал, кипел вовсю. Масштаб сделок был необычно большим, а колебания цен – небывалыми. Я открыл ряд коротких позиций. Увидев цены открытия, я был почти в истерике: падение курсов было чудовищным и стремительным. Мои брокеры работали как надо. Они были добросовестны и прекрасно знали свое дело; но к тому моменту, когда они успевали выполнить мои приказы, акции успевали упасть еще на 20 пунктов. Телеграф не успевал за рынком; из-за необычайной стремительности изменений информация, поступающая на тикерную ленту, сильно отставала от биржевых реалий. Обнаружив, что акции, по которым я приказал открыть короткие позиции, когда, согласно поступившей информации, они котировались, скажем, по 100, к моменту исполнения приказа стоили уже 80, потеряв 30–40 пунктов относительно цены закрытия предыдущего дня, я сообразил, что это же та самая цена, по которой я первоначально планировал эти акции покупать, а вовсе не продавать без покрытия. Полагая, что цены в своем падении вряд ли собирались пробить земной шар и добраться до Китая, я решил немедленно закрыть короткие позиции и начать игру на повышение.
Теперь мои брокеры покупали. Не по тому курсу, который я выбрал, а по ценам фондового рынка на тот момент, когда оператор в торговом зале приступал к исполнению моих поручений. В результате акции обходились мне в среднем на 15 пунктов дороже, чем я рассчитывал. Потерять 35 пунктов за один день – этого никто не вынесет.
Меня подвело то, что биржевой телеграф сильно отставал от реальных событий, происходивших на рынке. Я привык видеть в тикерной ленте лучшего друга, поскольку моя игра всегда строилась на ее сообщениях, но на этот раз она меня подвела. Меня сгубил разрыв между ценами, напечатанными на ленте, и ценами настоящими. Этот случай со всей яркостью обнажил суть всех моих предыдущих неудач; оказывается, я всегда проигрывал по той же самой причине. Мне со всей очевидностью открылось, что умения читать ленту недостаточно – безотносительно к скорости, с какой брокеры выполняют мои распоряжения, – и я только удивлялся тому, что не сумел распознать проблему раньше.
Но я, увы, не просто не видел проблемы; я продолжал играть невзирая на то, что мои распоряжения исполнялись с очевидным запаздыванием. Видите ли, играя, я никогда не умел сдерживать себя какими-то искусственными рамками. Если мне предоставляется шанс, я должен использовать его до конца. Я ведь пытаюсь переиграть рынок, а не просто дождаться такой-то цены. Когда я думаю, что должен продавать, я продаю. Когда думаю, что акции вырастут, я покупаю. Меня всегда выручала приверженность этому общему принципу спекуляций. А торговля в узком ценовом диапазоне была бы неэффективной попыткой приспособить старую методику, которую я практиковал в бакет-шопах, к новым условиям игры в солидных комиссионных домах.
Как бы я ни пытался ограничивать цены в приказах брокеру, чтобы минимизировать последствия отставания информации о ценах на тикерной ленте от реальных цен в торговом зале
