растворился в выси неба,Как легкий дым, как млечный путь.
Тогда, опомнившись от ласки,
От сладкой дрожи, ярких снов,
Я понял: все, что было – сказка,
А сказке сбыться не дано.
Уж лучше на пути тернистом,
Цветы доверия сгубив,
Ждать снова милости Пречистой,
Теперь уж в муке возлюбив.
Как знать, быть может, канув в небыль,
Я осознаю лишь одно:
Мы не вросли в единый стебель
И каждый дал свое зерно.
Осенняя история
Ноябрь. Пустышка домино
(Лишь в проигрыше десять светит)
В бетонной клетке за окном
Косые, тоненькие плети
Стегают вымученный день
С каким-то нудным постоянством
За то, что нынче не у дел,
За грязь да сумрачное пьянство.
Что, мол, слыхали монолог
О прежней жизни забубенной,
Что быстро время унесло
Тот звонкий, светом напоенный.
Де мол – непризнанный талант,
Де мол – утраченная свежесть —
Знакомой песни вариант,
Старо, как рыжий на манеже!
Предлинный сумрака зевок
Сглотнул безликие останки
И псом пристроился у ног
Огромной царственной смуглянки,
Что, опустив вуаль из звезд,
Луж застеклила акварели
(Но вскоре локоны волос
Довольно зримо поседели).
Царила смоль, дышала тьма,
Но что-то белое кружило,
Ложилось пледом на дома,
Дорог запорошило жилы,
Чтоб вскоре в ясной новизне,
Откинув ночи покрывало,
День встал из праха. Падал снег,
А с ним и сказка оживала.
Зимняя история
Всего-то: снег да облака
И в белом мареве земля,
Но странной жизнью облекла
Подсветкой выстланная мгла
Шаги, созвучные следам,
Как полнозримые слова,
В стремленье значимость придать
Тому, что теплится едва
Я знаю: видимостью сна
Переиначит тишина
Сознанья трепетную ткань
По мановению платка,
Да вороненое крыло
Прочертит мутное стекло
Грядущим криком темноты,
Чтоб в черном пламени остыть.
Воздушной ваты густоту
Проглотит ночи пустота,
Чтоб карлик, жалок и сутул,
Не посягал на пьедестал,
Пусть до утра он юркнет в снег,
В сердцах обдумывая месть,
А там, забывшись в чутком сне,
Вдыхает световую взвесь.
Все это было столько раз,
Сюжет разучен по складам
Но там лишь слитки серебра,
А филигрань не воссоздать
Предчувствие конца
Кто знает, страсть ли то была,
Иль вспышка жажды материнства,
А нынче – теплая зола
И легкий
