чтобы неожиданно выскочить из-за угла, словно кот, хватая зазевавшихся прохожих, перекатывая их в ледяных лапах и опрокидывая в порыве азартного возбуждения.
Там же, в безликой разноцветной толпе, брёл ребёнок. На вид ему можно было дать лет восемь. Одежда мальчика была чиста, но изношена и слишком ему велика. Жёлтая клеёнчатая куртка с огромным количеством карманов доходила парнишке почти до самых колен. Длинный старый серый шарф оборачивался вокруг тонкой шеи несколько раз, прежде чем спуститься вниз до щиколоток, создавая ощущение худого крысиного хвоста. За это мальчишки так и обзывали его – крысой.
Первые снежинки опускались на каштановые растрёпанные волосы непокрытой головы и тут же уносились вслед за игривым вихрем. Голова мальчонки была опущена вниз, а пушистые тёмные ресницы трепетали под льдистыми порывами, почти закрывая разноцветные глаза. Правый глаз – голубой, а левый – зелёный. Однако это не мешало маленькому опытному Крысу уменьшать карманные состояния загнанных офисных личинок, важных тараканов-богачей и спешащих растрёпанных студентов-воробьёв на несколько тысяч, а то и десятков тысяч рублей. В такую метель всем наплевать на то, что происходит вокруг. Им бы добраться до дома, вздохнуть с облегчением, позвонить соседу, и, делясь последними наисвежайшими сплетнями, провести часа три за обсуждением ужасной погоды или возможного дальнейшего дефолта. Такая погода – к лёгкой наживе. Сегодня всё должно было пройти без проблем. Или нет…
«Помогите! Помоги-и-ите-е-е! Во-о-ор! Он украл моё портмоне!» – необъятных размеров тётка, напоминающая сытую муху, чуть не схватила мальчишку за шиворот толстыми, унизанными фальшивыми камнями пальцами, завывая при этом как новая сирена, установленная на вышке красного здания пожарной части.
Крыс успел ускользнуть и сейчас нёсся сквозь переулки, подальше от центральных улиц города – теперь дня четыре нельзя будет там появляться – засекут. Достигнув спальных районов, он перешёл на шаг, ища взглядом место для временного укрытия – надо перевести дух и подсчитать сегодняшнюю прибыль. Мальчик обвёл глазами двор, в котором оказался. Ничего необычного: по девять этажей несбывшихся надежд с каждой стороны и разбитый городок детских мечтаний, сплошь закрашенный непонятными граффити.
Выбрав переулок потемней, воришка затаился рядом с мусорными баками, подальше от света – тут тебя не должны заметить, иначе добычей окажешься ты, а не те беззаботные зеваки. Тихонечко прижавшись к стене, он подул на окоченевшие кисти рук и достал тёткин кошелёк: «Негусто. Около восьмидесяти тысяч… Потратила она всё, что ли? На еду, например…». В животе заурчало. Нужно вставать и идти назад. Парнишка потянулся и начал подниматься на ноги.
Крик. Вой. Снова крик. Полный страха и боли. Он повторялся, разрастался как волна. Животный. Нечеловеческий. Раздирая душу. Выворачивая нервы… Захлопали ставни окон – никто не причастен. Никто ничего не видел и не слышал. Никто ни в чём не виноват – закон «клоповника», и с ним не поспоришь. Мальчик вжался в стену и зажал рот руками, выронив кошелёк. Шурша, он тихонько скатился по куртке вниз и смачно плюхнулся в грязную мусорную лужу, подняв тучи брызг. Крики прекратились. Чёрная тень возникла на стене и зашелестела по кирпичной обваливающейся кладке в сторону неудачливого воришки. Странное предчувствие, даже предвкушение зажглось в душе мальчика, борясь с оцепенением, но проигрывая этот бой. Вот она… Совсем рядом… Ну же! Сердце громко стучало в груди, а это буханье отдавалось даже в ушах, кровь отлила от лица, устремляясь куда-то в живот. Ближе! Еще чуть-чуть. Вдалеке раздался громкий стон, и тень остановилась, немного помедлила и исчезла, но на этот раз беззвучно.
Мальчик сполз вниз на грязную брусчатку и выдохнул. Ему сегодня необыкновенно везёт, что ни говори. Стараясь не шуметь, он аккуратно выглянул из-за мусорных баков – никого. Тихо, пусто, грязно. Как будто ничего и не было. Закрыв глаза, он прижался к мусорке и глубоко вдохнул горьковатый запах тлена. Однако, он жив. Повеяло ароматом жареной курицы и готовой картошки. Ммм… Что бы там в США ни говорили, но почему-то варёная картошка с маслом и укропом казалась для американца вкуснее, чем родная фри. А может, он просто привык? Слышался детский смех и шум телевизора. Видимо, кто-то всё же неплохо здесь устроился… Крысу тоже пора домой. Его ждут с похвалой, ведь он почти завершил своё первое дело. Ещё раз внимательно оглядев переулок, ребёнок потянулся к луже за кошельком. А где он?
– Well, well, well… Не это ищете, сэр? – бархатный мужской голос заставил воришку заледенеть. Даже забавно: думал, что избежал смерти, а она тут, совсем рядом. – Вам, Космонавтам, разве не говорили, что подсматривать и подслушивать нехорошо, м?
– Я… I didn't… Я правда не хотел… I'm sorry… I… I… Я нечаянно! – мальчик путался в языках, не зная, что ответить, чтобы спасти свою жизнь. Он повернулся и увидел лишь светящиеся жёлтые глаза. Свет из переулочного прохода запинался об угол дома, давая тени поглотить очертания высокой фигуры. И только жёлтые, почти золотые глаза страшно светились в темноте.
– О! Какой образованный молодой человек! My dear, Вы умудрились
