обманщик!
– Не закричишь-ли еще погромче, чтобы оповестит весь дом?
– Я убью тебя, ты, ты…
И он, как бешеный, кинулся на Торстратена. Голландец крепко уперся ногами, схватил его за обе руки и обезоруженного прижал к стене. – Хочешь еще? прошипел он.
Маркус изнемогал. – Ты наелся, – задыхаясь сказал он, – ты сыт и согрет, что тебе стоит одолеть изголодавшегося!
– Сдаешься? – прошептал Торстратен.
– Т. е. ты хочешь, чтоб я отдал тебе билет?
– Конечно.
– Чтобы ты украл его у меня, негодяй?
Голландец вдруг выпустил его, схватил свое платье и шляпу.
– Итак, я буду ждать, когда ты придешь просить милости на коленях, Маркус. А в этой берлоге и в твоем обществе, – слуга покорный.
Человек с лисьей физиономией перепугался. – Ты уходишь, Пит? Может быть, хочешь уйти на всю ночь?
– Я не вернусь до завтрашнего вечера.
– Но до тех пор я умру с голода и с холода. Неужели у тебя не осталось ни капли человеческого чувства?
Торстратен засмеялся. – Ни капли, повторил он.
– О, ты способен совершенно спокойно перешагнуть через мой труп.
– Конечно, только сначала обыщу карманы и возьму билет.
Маркус захохотал сиплым хохотом.
– Я прежде зубами разорву его в клочья, – вскричал он.
Голландец кивнул головой. – Приятно оставаться, Маркус. Прощай!
Но Маркус остановил его. – Карманы полны, а хлеба нет, – вскричал он, почти со слезами. – Серебро и золото, и ни куска хлеба, ни искры огня, – это ужасно! Ведь не станешь кусать деньги, не затопишь ими печки! О, Пит, Пит, дай же мне кусок хлеба;
– А ты дай мне билет.
– Значит, у тебя тут спрятаны припасы?
– Дай мне билет.
– Где же ты его разменяешь, спросил Маркус, изнемогая от голода.
– В ресторане Флетчера, далеко отсюда.
– И ты клянешься, что принесешь половину денег мне, Пит?
– Клянусь.
Маркус всплеснул руками. – Что значит твоя клятва! Ничего, ровно ничего!
– Спокойной ночи, Маркус, ты, очевидно, в дурном настроении.
– Оставайся! Оставайся, я сдаюсь. Что у тебя спрятано тут в комнате съестного?
– Хлеб, мясо, морской рак, полбутылки вина.
– А ты наверное выпил целую.
– Гораздо больше. Только я пью не так, как ты, не напиваюсь, как скотина, держу язык за зубами и умею владеть собой.
Маркус поднял руки. – Да, – сказал он, – да, ты дьявол, бессердечный, бездушный, для тебя один закон, одна цель – собственная выгода.
– Совершенно верно, – отвечал Торстратен, – Но, возвращаясь к ужину, – как тебе нравится меню? Я выбрал смородинную настойку.
Человек с лисьей физиономией медленно достал из бокового кармана книгу, между листами
