никогда не смогут лишить тебя власти, хоть и пытаются.
– А ещё меня пытались убить.
– Всё равно это мало! Тебя лишь пытались лишить чего-то и не смогли, а меня лишили отца! Человек, который его убил, не обидел меня, а сделал гораздо хуже. Я даже не знаю, как назвать. Обида тут слишком мягкое слово. Это не сравнить с твоими делами в Надьшебене и Брашове.
Когда Влад услышал, как Штефан говорит о своём убитом родителе, то могло показаться, что румынский государь в глубине души всё-таки одобряет горячность друга и сам вот-вот утратит спокойствие, распалится гневом из-за подлого убийства и отдаст войску приказ ускоренным шагом идти в Молдавию. Однако чувства Влада не прорвались наружу.
– Значит, по-твоему, мне легко? – наконец, молвил князь. – Это тебе легко. Тебе пришлось ждать всего пять лет, чтобы покарать убийцу. Скоро справедливость восторжествует. А я ждал десять лет, чтобы отомстить за своего убитого отца. Это вдвое дольше твоего. И у меня не было рядом товарища, который твердил бы мне «не спеши», «прояви терпение», «успокойся». А ведь если бы я вёл себя так горячно, как ты сейчас, моя месть осталась бы неосуществлённой.
Через несколько дней, преодолев горы, войско вышло на равнину, окружённую возвышенностями со всех сторон. На этой равнине и стоял город Надьшебен. Местность принадлежала уже не к Румынии. Здесь начинались земли, именуемые Трансильванией, поэтому Штефан полагал, что теперь, на неприятельской территории, настроение друга изменится.
Но не тут-то было! Румынский государь продолжал любоваться природными красотами, равнодушно взглянул в сторону каменных бастионов Надьшебена, возвышавшихся над земляным валом, и лишь спросил у боярина Молдовена, рассылавшего везде конных разведчиков:
– Ну? Что горожане?
– Затворились в крепости, государь, как ты и ожидал, – ответил боярин.
– А может ли случиться, что из-за стен к нам выйдет рать и захочет сразиться с нами? – продолжал спрашивать Влад.
– Нет, государь, – последовал ответ Молдовена. – Горожане настолько удивлены твоим появлением, что боевого духа в них не найти. Они даже не уверены до конца, враг ли ты. Они надеются, что ты пришёл не к ним, а просто следуешь через их земли куда-то по своим делам.
– Надеются, что пришёл не к ним? – усмехнулся Влад. – Для чего же я тогда отправил в город письмо, где перечислял обиды, нанесённые мне? Пусть я прямо не грозил войной, но я намекнул. А если эти тугодумы не поняли намёка, придётся показать сейчас, что я пришёл именно к ним.
– А вдруг горожане, когда получили письмо, всё же подготовились? – встрял в разговор Штефан. – Вдруг наняли каких-нибудь воинов?
– Нет, – снова усмехнулся Влад. – Если бы они кого-то наняли, мы бы уже знали об этом. Не все в Надьшебене – мои враги. Есть и друзья.
Несмотря на обещание показать горожанам, что началась война, румынский государь даже не приблизился к Надьшебену, а повёл
