рассыпается, никто мне не поможет. Идти дальше некуда, если только «изгнать» из гороскопа положение Юпитера, но я, понимая бессмысленность подобных занятий, не буду этого делать. Пойду лучше «обмою» своё горе. Достаю из холодильника бутылку джина, лёгкую закуску, беру стакан, сажусь за письменный стол, озираю груды разбросанных бумаг. Ну, Данте, Земля тебе пухом, спи спокойно, дорогой товарищ, чокаться не будем.
Жарко светит Солнце. Вдруг на меня из за него спускается Орёл, хватает в когти и несёт ввысь. Блаженствую, покачиваясь в его когтях. Под нами снеговая вершина; Орёл спускается на гору и разжимает когти. Осторожно открываю глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света. Надо мной Зевс – Олимпиец.
«Принёс, шеф» – говорит Орёл: – «Племя Прометеево, огни зажигает в Кавказских горах для нового Олимпа, электростанцию в Джубге ставит. А теперь ещё и на вечное замахнулся, на Богов замахнулся посмотреть, Олимп потрясти, как титаны».
«Наготу нашу хочет подсмотреть?» – ужасается непорочная Артемида.
«Красоту нашу желает увидеть?» – восхищается прелестная Афродита.
«Голову ему отсечь» – вытаскивает сверкающий меч Марс.
«Стрелой ослепить?» – интересуется сияющий Аполлон.
«К горам Кавказа приковать его» – советует, опершись на кувалду, Гефест.
«Сбросить с Олимпа?» – нетерпеливо спрашивает Гермес.
«Давно я свежей печени не клевал» – высовывает язык Орёл.
«Да утопить его в ушате, как котёнка слепого» – плескает волной Посейдон.
Небеса раскрываются, выглядывает Уран: – «Эй, мать, что-то внучата твои разорались, спать не дают».
«Сам виноват, старый хрыч» – поворачивается с боку на бок Гея: – «Сам пригласил их к себе погостить, а они обратно и не идут, совсем меня забыли, людишкам на растерзание бросили. Скоро голой и босой по миру пойду».
«Тихо» – громыхает Зевс: – «Говори, несчастный, в чём виновен».
«Поэзией интересуюсь, Сиятельнейший» – лепечу: – «Всего лишь Данте, поэта, решил прочесть, он Спасителю служит. Но вот он ссылается почтительно на Вас: – в каких домах обитаете, когда он Комедию пишет. И мне, грешным делом, кажется, не почитает он Вас, все домы указывает, а Ваш забывает».
«Эй, Аполлон, что скажешь?» – громыхает Зевс: – «Под твоим присмотром поэты находятся!»
«Клевета и навет» – отвечает Аполлон: – «Данте, не то, что солгать не сможет – и ошибки не допустит, уж я-то знаю доподлинно, читал. Глаза промыть только надо как следует; не меньше трёх чаш амброзии и то, если глядеть умеют. А этого любителя поэзии давай отошлём в Лимб, к поэтам, пусть у них ответ спросит». Найдёт ответ – спасётся, нет – в Лимбе навсегда и будет пребывать в забвении».
«Да будет так» – громыхает Зевс: – «Эй, Орёл, отнеси его к Гомеру, да поклон ему низкий от меня».
Со свистом шлёпаюсь
