замолчала, потом стала нервно вертеть в руках сигарету.
– Курите, если невмоготу…
Она закурила, сделав глубокую затяжку, после чего затушила сигарету.
– С тех самых пор у меня нет души… умерла она, зато сердце ожесточилось, – наконец, произнесла она. – А сюда пришла – проверить: может, и у вас тут плеть имеется… А тут на тебе – батюшки, пансион!
– Если вас лягнул осел, не стоит отвечать ему тем же. Если вас кто-то обидел, это не повод мстить всему миру.
– Повод! Еще какой повод! Теперь я всех ненавижу! Хотите правду?
– Ну, говорите.
– Будь у меня возможность, я превратила бы всех вас в муравьев, а потом раздавила.
– Обидеть – дело не хитрое, лучше подумайте над тем, что, если желаешь превратить кого-то в муравья, значит, уже сама в него превратилась… Мечтая о мести, ты становишься вровень со своим врагом, а, прощая, превосходишь его. Ну, а если простить вы пока не в силах, просто забудьте…
– Я не злопамятная… просто злая я, да память у меня хорошая.
– Память здесь ни при чем…
– А что при чем?
– Вы знаете, чтобы доказать чью-либо вину в преступлении, нужно доказать, что преступник мог поступить иначе… В народе говорят, что обстоятельства выше нас. И порой мы не в силах не сделать того, что делаем… Даже те, кто совершил самые ужасные преступления, когда-то были невинными детьми. Но эти дети росли во взрослом мире… Они тоже ссорились, как и взрослые, обижали друг друга и обижались сами. Им было с кого брать пример… Они взрослели, взрослели и их обиды, они росли, обиды тоже росли. Мы все полны обид, мы идем по жизни с грузом обид, с тяжелым бременем, и за нами тянется их длиннющий шлейф. Кого-то обидели мы, кто-то обидел нас, обиды копятся, делая нас хуже, отравляя, ожесточая, оскверняя. Чем мы старше, тем их шлейф длиннее, а мы хуже… Обиды слепят нас и искушают на новые. Несмотря на то, что их нельзя увидеть, мы их очень остро чувствуем. Мы живем в атмосфере обид, и порой они страшными ливнями войн и междоусобиц обрушиваются на наши головы…
– Да вам адвокатом работать!
– Участковый – это и адвокат, и прокурор, и в какой-то мере судья в одном лице.
– Я вижу…
– Плохо не только вам, у каждого своя беда. Только она не всегда видна… Бывает, посмотрит кто на кого со стороны – обзавидуется! Только забывает завистник, что внешность-то обманчива, и порой на душе кошки скребут, или того хуже – хоть в петлю лезь… Странно, но когда плохо не только тебе одному, становится легче. Так уж устроен человек… Те, кто тебя обидел, достойны не столько мести, сколько жалости. Они уже наказаны судьбой, и что им пришлось пережить, ведомо лишь им. Не зря Христос, умирая, просил пощады для своих палачей: «Отец, прости их, ибо не ведают они, что творят». Возможно, и тебе это знание принесет облегчение. Но чтобы стать по-настоящему счастливой, нужно научиться радоваться не чужому горю, а чужой радости… Это очень и очень непросто! Но других путей к счастью нет.
– Прости…
