и сделал себя еще больше виноватым, потому хотел как-то забыть про свою вину!
Хафза закатила глаза, молча пройдя в дом вслед за Сафой.
В гостиной царил беспорядок, при виде которого Сафа с должным смирением взялась за уборку.
– Посмотри верхний этаж. Если что, позовем стражников, чтобы помогли починить башенку, – сказала Сафа, обратившись к Хафзе. Хафза кивнула и ушла к лестнице, оставив Хэйдена вместе с Сафой наедине. Подождав, когда Хафза уйдет, Сафа отложила веник и подошла к сыну, на лице которого помимо вины читалось явное раздражение.
– Это был храбрый поступок, сказать отцу правду, – сказала Сафа. – Но испытание храбростью должно иметь какой-то смысл, иначе храбрость становится бравадой.
– Будто я просил себе это испытание, – ответил Хэйден обиженным голосом.
– Пусть так, но ты его провалил, – с грустной улыбкой произнесла Сафа, и Хэйден притих, поникнув головой.
– И твой отец теперь это тоже знает. Он любит тебя так сильно, что считает твой провал собственным, – с короткой улыбкой произнесла Сафа. – Не вини его в том, что он расстраивается из-за тебя больше, чем ты сам. Устыдись и исправься, тогда ему останется только гордиться тобой, как буду гордиться и я.
– Он никогда мной не гордился! Что я должен был делать? Сражаться с темными тварями? Прослужить пару дней командиром на заставе? Что он сам такого сделал, чтобы мне было важно его мнение?! – громко спросил Хэйден, за что в следующее мгновение получил легкую пощечину.
– Я не буду открывать тебе глаза, – жестко заявила Сафа. – Если ты и это не можешь сделать сам, то я лучше буду матерью слепца, чем глупца.
Хэйден переменился в лице от обиды и злости, но больше не проронил ни слова, торопливо покинув дом. Сафа еще какое-то время смотрела ему вслед, а потом собралась с силой воли и принялась за уборку. Подслушавшая всю беседу Хафза, качнув от досады головой, тихо вернулась на второй этаж и выглянула в окно. Хэйден без оглядки спешил уйти как можно дальше от дома.
Он бесцельно бродил по улицам, порой глядя на оставленный после нападения монстров погром. Хэйдену казалось, что у него оторвали крылья. Вся его жизнь как будто не имела никакого смысла или значения, а перспектива доказывать что-то Алистару и Сафе выглядела для Хэйдена более чем глупо. Хэйден не понимал, что от него хотели и как этого достичь. И даже когда он старался что-то сделать, отношение к нему становилось только хуже. Разве стоило тогда стараться что-то кому-то доказать, если ему самому это было не надо, а остальным уже не нужно? Хэйден был уверен, что Алистар разочаровался в нем окончательно, а Сафа потеряла в него всякую веру. Кому он тогда был важен, если самому себе почти что надоел?
С этими мыслями Хэйден добрел до площади Люции, где старательно чинили вновь пострадавший рынок. Оглянувшись по сторонам, он заметил Киру, пытающуюся помогать другим стражникам с расчисткой завалов. Только к удивлению
