подтвердила мне всё это.
И кошка, сидя у окна
Зимой и ожидая лета,
Сказала мне, что ты одна,
Как безгарнирная котлета
И ждёшь меня…
Любовь – игра,
Как баскетбол или футбол
Где Стэнли Джордан Марадонна
Пытается в ворота гол
Забить. Но нету гола.
И мяч, увы, не кокаин,
А нос, похоже, не ворота.
И вот теперь сей ас один…
Однако Бог ему судья.
А Он – не я.
Зима – это не лето
И тьма мне не заменит света
А впрочем, так же, как свет тьмы.
И вот итоги: мы одни.
Война похожа на прогулку
По венам кайфа. И проулком
Дождливым и грязным к тебе я бреду,
Как подобает, в пьяном бреду
Я пытаюсь нащупать дорогу
К Богу.
В одних трусах на босу ногу
Из ночи прямо в поднебесье,
А может быть к морю, выйдя из леса.
Он замолчал, а я подумал:
– Неужто он сам написал?
– Нет, – ответил Костик, – не я.
– А кто?
– Не помню, – сказал он и свалился под стол.
– И что теперь делать? – Алик с сожалением посмотрел на пустую банку из-под чачи и любовно пнул Костика ногой в область печени.
– Ничего, – ответил я, – проспится. Сам уйдёт.
– Да я не о нём. Я об этом, – он показал мне пустую банку.
Azzillo.
…в поисках ключа от солнечной стороны Ай-Петри, построенной над морем дождём и ветром, они перелопатили три пляжа, две библиотеки, ящик пива и водки, обслюнявили телефонными звонками рыжую душу последнего поэта виноградно-целлофановой эпохи и, ничего не найдя, в расстроенных чувствах ушли в запой.
Похмелялись они матэ и солнечной музыкой Matia Bazar.
За спиной серого рассвета – он выдался дождливым – пытался спрятаться мой город. Но все его попытки оказывались тщетными. Музыка намокшего тротуара проникла в его переулки раньше, чем он успел засобираться в дорогу. Города так же, как птицы, редко сидят на одном месте. И ещё реже думают о предстоящем пути. Они вообще не думают. Просто собираются и идут…
Я не знаю, как у других, а вот у меня с бодунища, если и получается думать, то только членом…
– А откуда у тебя этот диск появился? – спросил один, добавляя в тыкву с травой горячую воду.
– Мне его Наташа прислала, – ответил второй.
– Это какая?
– Та, что сейчас в Италии.
– С неприлично огромной грудью?
– Неприлично огромная грудь у тёти Кдары. А у Наты просто высокая и, скажу я тебе, очень красивая грудь, – ожидая, когда подойдёт трава в тыкве, он закурил.
– Ну, это как посмотреть…
– Да как ни смотри. Красивая грудь – она и в Италии
