а Эми не отвечала на звонки. Если верить главе охраны, покинула дворец. Согласно ее личному коду доступа, она ушла без четверти восемь. Примерно в то время, когда он с братьями приветствовал гостей.
Позвонив ей еще раз, Гелиос прошел к бару и налил себе большую порцию джина. Звонок был переадресован на голосовую почту. Он вылил джин в горло и по какому-то порыву принес бутылку в кабинет.
На мониторах охраны появились изображения с камер, которыми увешаны потайные ходы. Только Гелиос имел доступ к ним.
Он пристально всмотрелся в экран третьей камеры напротив укрепленной двери, которая вела в потайной ход. Непонятно, что там на полу?
Подойдя ближе и открыв дверь, он уставился на шкатулку. Внутри оказались флакончики духов, украшения, книги и безделушки. Все, что он дарил Эми, пока они были любовниками. Ненужные больше, сложенные в шкатулку, оставленные на пороге.
Ярость, такая внезапная и мощная, взорвалась в нем, едва не поглотив.
Не успев сообразить, что делает, он с силой ударил по шкатулке ногой. Стекло разбилось и захрустело под каблуком. Звуки эхом отдавались от стен.
Целую вечность он ничего не предпринимал, лишь глубоко дышал. Дрожа от бешенства. Борясь с неукротимым желанием растереть в порошок то, что осталось. Насилие было решением всех жизненных проблем для отца. Гелиос знал, что нечто подобное таится и в нем. Но, в отличие от родителя, он всегда умел контролировать себя.
Внезапная ярость, одолевшая его с такой силой, была абсолютно непонятна.
Отчетливо сознавая, что сейчас уже поздно, Эми захлопнула дверь своих покоев и поспешила в дворцовый музей. Набрала код доступа, подождала, когда включится зеленый свет, распахнула дверь и вошла в помещения, недоступные для посетителей.
С тоской глядя на маленькую кухоньку для служащих, она скрестила пальцы в надежде, что не вся выпечка съедена и не выпит кофе. Бугаца, греческий пирог с кремом, который каждое утро пекли из теста фило и приносили дворцовые повара, стал ее самым любимым на свете блюдом.
Рот наполнился слюной при одной мысли о нежных сытных пирогах. Последние два дня она почти ничего не ела и теперь, когда наконец удалось выспаться, просто умирала от голода.
Эми даже не услышала звонка будильника, почти бегом поднялась еще на этаж и ворвалась в общую комнату.
– Простите за опоздание, – пробормотала она, задыхаясь и прижимая руку к груди. – Проспа…
Она осеклась при виде Гелиоса, сидевшего за большим круглым столом.
Свежевыбритый, одетый в темно-зеленый свитер с длинными рукавами, он поставил локти на стол и потирал друг о друга кончики пальцев, излучая недюжинную силу, в этот момент направленную на нее.
– Очень мило с вашей стороны присоединиться к нам, госпожа Грин, – сказал он бесстрастно, хотя темно-карие глаза напоминали пули, готовые вонзиться в нее. – Садитесь.
Потрясенная его появлением, она быстро заморгала и вынудила себя глубоко вздохнуть. Гелиос – директор дворцового музея,
