ь всех влюблённых
Спросонок, на излете ночных видений, мне вдруг отчетливо подумалось: «Совсем не умею жить без мужчины. Просторная кровать для меня одной слишком велика».
Потом раздался звонкий возглас моей дочери Марии:
– Доброе утро, мамочка! Поздравляю тебя с праздником!
Пришлось разлепить глаза.
– А что отмечаем? – сонно поинтересовалась я.
– День всех влюбленных! – выпалила Маша. – День святого Валентина, а он покровительствует влюбленным!
– Да, что-то такое слышала, – ответила я, и села в постели, опершись на подушки.
– Вот тебе от меня маленький утренний сюрприз! – провозгласила Маша. – Кофе в постель и твой любимый горький шоколад!
Я люблю утро за ощущение свежести и новизны. Я обожаю крепкий черный кофе. У него манящий запах, и какая-то мистическая тайна во вкусе. Я души не чаю в своей дочери, как и всякая нормальная мать. Одним словом, я растроганно протянула руки навстречу. Маша порывисто шагнула ко мне и… И уронила чашку прямо на кровать. По розовому сатину пододеяльника поплыло ароматное темно-коричневое пятно. Сюрприз обернулся курьёзом.
– Ой, мам! – смутилась дочь и затихла, как провинившийся ребёнок.
Мария поникла. Лицо её сконфуженно вытянулось, а губы слегка задрожали. Хотела-то как лучше…
– Вот уж точно – кофе в постель! Хорошо, что чашка маленькая! – рассмеялась я, выправляя Машкину неловкость. – Не горюй, дочь, сейчас мы просто сменим белье. В праздник – самый резон. Впрочем, я и без тебя справлюсь. А кому-то, кажется, давно пора в институт!
Мне и, правда, стало весело. Внутри взыграло озорное чувство. Вскоре пододеяльник был сброшен на пол, а за ним, как поверженные знамёна, полетели наволочки и простыня. Я кружила вокруг двуспальной кровати, стелила свежее белье, расправляла складочки, и мне было безотчетно хорошо. Февральский день забурлил, закрутился. Он уже мне нравился.
…Но в тот момент я даже не предполагала, какие тайные и явные сюрпризы ещё поджидали меня впереди.
Мария собиралась на занятия. Она уже опоздала, но всё вертелась перед большим зеркалом в прихожей, что-то меняя в причёске и быстро перемеряя блузки одну за другой. Свои волнистые волосы она то собирала в хвост, то вольно распускала по худеньким плечикам, то жёстко закалывала в виде целомудренной ракушки. На мой взгляд, ей шло всё. Каблучки, юбочка, талия, счастливые глаза, вздёрнутый носик, облачко волос. Подросший ангел. Женщина-ребёнок. Девушка в ожидании праздника.
Я вообще не понимаю, красива моя дочь или нет. Я вижу, как она свежа и изящна, будто тонконогое весеннее деревце в цвету.
– Маша, ты сегодня как дикарка, которая впервые увидела зеркало! – я подстегнула нерадивое дитя строгим тоном. – Ну-ка, марш на учёбу!
– Мам, сегодня же день всех влюблённых! – с восторгом ответила она, игнорируя мою требовательность. – Вечером в институте намечается дискотека, а днём все будут валентинки дарить. В гардеробной даже столы специально поставили – для открыток и записок. Для тех, кто не решается подойти лично. Мне могут написать тайные поклонники! Так прикольно! Представляешь?
– Не очень, – уклончиво сказала я. – Обычно женщина чувствует, кому она симпатична.
– Я с тобой согласна, – заявила дочь тоном светской львицы. – Но в жизни всегда есть место чудесам. И я их не исключаю.
– Безусловно, – мягким, вкрадчивым голосом я выразила согласие, а сама насторожилась. Каких чудес ожидала Машка?
С долей здоровой самоиронии я опекала дочь исподволь, без унизительных допросов и грубого вмешательства в её дела. Я исполняла роль современной, демократичной мамаши, но старательно составляла мозаичную картину Машкиного бытия: по обрывкам фраз, обмолвкам, по настроению, по жестам, по книгам и журналам в её комнате, по фотографиям и голосам звонивших ей приятелей. Я даже копалась в грязном белье в прямом смысле этого выражения – перед каждой стиркой. Ведь всякое бледное пятнышко могло рассказать свою предысторию.
Мне не было зазорно. Я мать.
Я не обижала Марию подозрительными намёками, но с годами усиливала свою бдительность. Маленькие детки творят маленькие бедки, а большие детки могут сотворить и бедки соответственные. У меня имелся собственный опыт, настоянный как тягучий вермут, на полынной горечи разочарований, острой боли, сладкой лжи и розовых мечтах. Я ещё не стара, мне не так много лет, но знаю и помню я уже немало.
Машке пока всё оборачивалось во благо: я подстилала ей соломки повсюду.
– Мам! – голос дочери звенел, как колокольчик. – Жаль, что папа в командировке, да? Вы бы тоже отметили день влюблённых, а то ведь я на ужин не приду…
