из чайки казаки на глазах замерших татар опустили цепь, не забыв поломать лебедку, спокойно уселись обратно. Мы пропустили мимо всю нашу колонну, а после, уходя, я нанес энергетический удар по аурам неприятельских воинов, сжигая их, они вспыхнули искорками и погасли. До этого я не практиковал уничтожение противника своим полем, максимум воздействовал на волю подопечных, после же чуда в море обнаружил такое свойство своей заметно усилившейся энергетики, ее мощи теперь хватило на выжигание биополя живых существ, проверил во время штурма Варны. Даже самому стало неуютно от своей открывшейся способности, я превращаюсь в какого-то монстра.
Вернулись в Сечь в последних числах ноября, по утрам уже морозило, но до ледостава еще не дошло. Сирко здесь не застал, вместо него старшим Стефан Белый, войсковой судья. Вместе с ним определил сечевую долю в добыче, пожертвование в храм, остальное для раздачи казакам. Отправил все суда в скрабницу с частью трофеев, на круге вместе с есаулом Крыловским выдал каждому казаку причитающийся дуван. Он оказался самым большим за все мои походы, так что казаки не скрывали своей радости, поход выдался удачным, к тому же наши потери оказались минимальными, из десяти тысяч казаков, пошедших под моей рукой, вернулись домой почти девять тысяч. На круге казаки дружно заявили, что со мной они пойдут куда угодно, уже сейчас готовы признать меня походным атаманом в следующей компании.
Задержался в Сечи еще на несколько дней по служебным хлопотам, выправил у старшего отпуск до Рождества и наконец отправился домой. В хуторе заждались меня, не успел въехать в ворота, как стремглав, едва ли под копыта коня, ко мне бросилась малышня, взрослые тоже поспешают. Первой подоспела Аксинья, взяла за повод Черныша, моего нового скакуна, осторожно сошел с него, стараясь не задеть детей, ухватившихся за стремена. Каждого из них поднял на руки, обнял и поцеловал в щечки, а они пищат от довольства, прижимаются к груди. Да, время идет стремительно, только недавно еще ползали в манежке, делали первые шаги, а сейчас носятся по двору, Петя уже просится на коня, настоящий казак растет. Посадил его в седло, он крепко ухватился за луку, глаза сверкают, улыбка на все лицо, подбежавшая Катя поддерживает его за худенькое тельце, беспокоится. Так вместе прошли круг по двору, ссадил сына, за ним попросились другие малыши, даже девочки, пришлось и с ними повозиться.
После прошли в дом, я раздал гостинцы и малым и старшим, ответил на посыпавшиеся вопросы о былом и пережитом в последнем походе. Когда же рассказывал о чуде и спасении на море, не упоминая о своей мольбе к всевышнему, все слушали, затаив дыхание, даже дети, как волшебную сказку с добрым концом. Едва я закончил, как послышался вздох облегчения среди моих подруг, они уже представили, что грозило мне и другим казакам в штормовом море. Первой высказалась Мария, надо непременно в воскресенье пойти в слободскую церковь,
