латники, так и атакующие их оборванцы принимали меня за врага. И так и норовили всадить под ребро кусок отточенной стали. Если бы не способность уходить в джуше, я бы простился с жизнью уже в первые секунды своего пребывания в этом мире. А так пришлось здорово поработать мечом, для того, чтобы вернуться к каменной плите, над которой струилось черное сияние портала. Увы, первая попытка запрыгнуть внутрь оказалась последней – врезавшись лицом в вываливающегося из него человека, я расквасил себе нос и здорово приложился затылком о мостовую. А через мгновение, вздернутый в воздух ручищей Ольгерда, взвыл от злости – марево, ведущее на Элион, погасло!
– Твою мать… – вбивая ногу в пах пытающемуся ударить его ножом мужичку, и добивая его ударом локтя по позвоночнику, выругался Глаз. – Бля, ну что за везение, е-мое?
– Сзади! – в безумном выпаде отбивая выпущенный в мужа арбалетный болт, завопила Беата. И тут же покатилась по земле, пропуская над собой лезвие летящего на уровне пояса топора.
Ольгерд мгновенно превратился в подобие земного вентилятора, закрывшись сияющими плоскостями веерной защиты. Пара оборванцев, пытавшихся броситься на него с блестящими от налипшей крови дубинками, испуганно отшатнулись, но было поздно – дождавшийся формирования боевой тройки Коррин шагнул вперед и вправо, и оба мужика лишились сначала конечностей, а потом и голов. Где-то через минуту плита в центре площади превратилась в островок мира и спокойствия – заваленные порубленными нами телами мостовая лучше всяких боевых кличей пресекала всякие попытки до нас добраться…
– Портал сдох… – попрыгав на плите, пробормотала Хвостик. – Опять Пророчество, да?
– Угу… – пожал плечами Ольгерд. – Интересно, если грохнуть Эола, нас перестанет колбасить по Вееру, или как?
– Вопрос, конечно, интересный… – отбивая мечом очередной болт, хихикнула его сестра. – Только вот надо будет Маныша на хозяйство ставить. А он – босс, и ему будет западло…
– Ладно, поржем потом… Что делать будем? – врезав мне в поясницу кулачком, поинтересовалась Оливия. – Как я понимаю, тут две стороны, и от нашего выбора будет зависеть наше будущее в мире, куда нас привел мой дорогой и горячо любимый муженек. Дать бы ему по голове чем-нибудь потяжелее…
– Так, а где Клод? – перепуганно задергался я, поняв, что не вижу баронессы Золиа.
– Оставили у Портала… – заметив выражение моего лица, расхохоталась Беата. – Кто-то же должен сообщить Хранителю, куда подевалась надежда и опора Аниора?
– Эй, болтуны! Вы что, оглохли? Че стоим-то? – взвыла моя супруга.
– Ну, я сильно сомневаюсь, что кто-то из этих, весьма занятых друг другом господ сможет уделить нам время для обстоятельной беседы… – ухмыльнулся Щепкин. – Окромя того, меня терзают смутные сомнения по поводу самой возможности коммуникации. Думаю, что ни русский, ни аниорский, ни, на худой конец, иврит или санскрит им тут не знаком…
– О, Вован, а ты гутаришь на иврите? –
