обнажены, непристойно и варварски демонстрируя мужскую дикость и силу.
Она где-то читала, что в давние времена шотландцы отправлялись на войну абсолютно голыми. Только красили лица голубой краской и на шеи вешали языческие амулеты. По какой-то странной иронии на шее у Кинрата тоже висел медальон на золотой цепочке. Однако увидеть, что на нем было изображено, она не смогла, так как его закрывали густые рыжевато-каштановые волосы, которыми была покрыта грудь горца. «Господи, пусть лучше на нем будет изображен лик какого-нибудь святого, а не магические письмена», – подумала она.
Франсин почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Несмотря на то что она была смущена тем, что ее поймали в его комнате, куда она вошла без приглашения, женщина поняла, что еще немного и она захохочет как ненормальная. Радость, светившаяся в его глазах, и тот факт, что он не предпринял ни единой попытки прикоснуться к ней, хотя и наклонился немного ближе, чем нужно, убедили ее, что бояться нечего. По крайней мере в настоящую минуту.
– Неужели у вас нет ни капли стыда? – напустилась она на него, пытаясь скрыть напряженную, захватывающую дух реакцию, которую почувствовала при виде его естественной мужественности. – Наденьте же что-нибудь!
Свет в его глазах, казалось, танцевал с порочным, дьявольским ухарством.
– Да, я согласен с вами, миледи, что без рубашки я выгляжу не очень привлекательно, – признался Кинрат. – Если бы я знал, что вы собираетесь нанести мне визит, то не сидел бы так долго в ванне, быстро бы помылся и надел свой самый лучший камзол. – Помолчав немного, он кивнул головой в сторону ширмы, и его губы расплылись в улыбке. – Может быть, мне удалось бы даже уговорить вас поплескаться в ванне вместе со мной.
– Конечно же нет!
Однако его предложение понравилось Франсин. Подобная идея никогда не приходила ей в голову. Она даже никогда не слышала о таком постыдном поведении, но почему-то была уверена, что, несмотря на его веселый игривый тон, стоит ей только головой кивнуть, и он с огромной радостью…
Господь милосердный, какие мысли лезут ей в голову!
Франсин повернулась, нащупала щеколду и резко дернула дверь, пытаясь ее открыть. Но дверь почему-то не поддалась.
Прижав свою огромную ладонь к массивной дубовой панели высоко над ее головой, Кинрат довольно легко удерживал дверь закрытой.
– Раз уж вы пришли ко мне, леди Уолсингхем, – уговаривал он ее, – прошу, задержитесь еще ненадолго, не уходите так быстро. Мы ведь с вами понимаем, что тот парень, возможно, все еще там.
– Какой парень? – деланно удивилась она и опустила глаза, уклоняясь от его проницательного взгляда.
– Насколько я понял, это тот несчастный болван, с которым вы вчера вечером о чем-то так яростно спорили, перед тем как в гневе покинуть танцевальную площадку, – ответил он и понимающе усмехнулся. – Вы вчера вечером поссорились со своим любовником, а утром не захотели простить его? Я уверен, стоит вам только захотеть, и он упадет
