вести себя немного потише. Бабушка хочет спать, она… – произнес он, но потом умолк и с любопытством уставился на Абигайль.
– Ты так смотришь, словно задаешься вопросом: кто эта веселая дама и откуда она здесь взялась? – захихикала Абигайль.
– Вы не так уж неправы в своем предположении, – вежливо ответил Дункан.
– Значит, у нас мысли сходятся, поскольку я тоже только что спросила себя: кто этот привлекательный молодой человек и что он здесь делает? Впрочем, я уже догадалась, кто ты такой. Позволь напомнить: твоей любимой игрушкой когда-то была лошадь-качалка, которую сделал тебе дядя Гордон, не так ли? И разве в то лето, когда тебе было восемь, ты не бесчинствовал на море со старшей невестой пирата?
– Что? Ты тетя Аби, которая строила нам с ребятами-маори пещеру разбойников на Мокоиа? – недоверчиво переспросил он.
– Да, я была невестой пирата. А ты из озорника превратился в настоящего джентльмена! Иди сюда, дай своей старой тетке обнять тебя. – И, не дожидаясь ответа, Абигайль резко притянула племянника к себе.
Похоже, это немного смутило его.
– А ты не хочешь узнать, как мама? – строго вклинилась в разговор Оливия.
Абигайль отстранилась от юноши.
– Дай мне хотя бы осмотреться. Я ведь даже не знаю, хочет ли она меня видеть.
– Нет, не хочет! – резко ответила Оливия. – Но это не значит, что ты не должна поинтересоваться состоянием ее здоровья. Впрочем, лучше спроси Аннабель о том, что случилось.
– Мама, прошу тебя, прекрати! – прошипел Дункан.
Но Оливия не обращала на сына внимания. Вместо этого она так закричала, что едва не сорвала голос:
– Ладно, если она не хочет говорить тебе, то это сделаю я. Мама…
– Черт тебя побери, Оливия! – возмутился Гордон.
– Мама! – предпринял еще одну попытку Дункан.
– Она не смотрела за мамой, та упала и теперь парализована!
– Парализована? – с ужасом в голосе переспросила Абигайль.
– Да, она больше не может шевелить ногами и, скорее всего, проведет остаток своей жизни в постели или, если повезет, в инвалидной коляске! Беспомощная женщина, за которой нужно будет ухаживать!
– Оливия! – раздался хриплый голос из комнаты наверху. – Оливия!
– Она зовет тебя, – бесцветным голосом произнесла Аннабель, заметив, что сестра не сдвинулась с места.
– А я не пойду. Это твой дом, и это из-за тебя она оказалась в таком положении!
– Оливия, а ты и впрямь мерзкая, – возмутилась Абигайль. Ее любезность как ветром сдуло.
Дункан возмущенно пробормотал:
– Не знаю, что на тебя нашло, мама, но ты словно фурия набросилась на сестру, и я не собираюсь просто стоять и слушать это.
Оливия в недоумении уставилась на сына. Таким тоном он с ней никогда не разговаривал.
