карт. Он не сомневался, что очень скоро случится какой-нибудь прорыв и мы начнем поставлять на рынок цветные карты.
Он показал мне отпечаток. Это была не карта, а довольно сентиментальная семейная сцена. В цвете.
– Это работа человека по имени Джордж Бакстер, – сказал Бенджамин. – Только посмотрите на эти цвета. Если бы мы смогли так же раскрасить наши карты…
– А почему мы не можем это сделать? – спросила я.
– Он свой метод держал в большой тайне. Но у меня есть кое-какие мысли на этот счет. Я думаю, он использовал набор печатных форм разных цветов. Но для этого нужна правильная приводка. С картами это будет намного сложнее. Понимаете, на карте нельзя ошибиться даже на долю дюйма. Если хоть чуть-чуть сместить цвета, площадь стран получится на мили больше или меньше, чем она есть на самом деле. Это очень сложно.
– Так вы будете раскрашивать от руки?
– Пока да. А там что-нибудь придумаем.
– Бенджамин, я знаю, что делать.
– Знаете, что делать, мисс Анналиса? Поверьте, это не так-то просто.
– Вы думаете, раз это непросто, я не смогу этого сделать? Почему же?
– Ну, вы юная леди.
– Не все юные леди дуры, мистер Даркин.
– Я не это хотел сказать, мисс Анналиса.
– Тогда разрешите мне попробовать.
Закончилось это тем, что мне устроили испытание. Я справилась неплохо, после чего мне дали для раскрашивания настоящую карту. Ах, как же мне понравилось с ней возиться! Эти синие-синие моря… Мой любимый цвет! Работая над картой, я слышала, как волны разбиваются о коралловые берега. Я видела смуглых девушек с цветами на шее и на лодыжках, я видела голых темнокожих детей, бегущих в воду, и длинные каноэ, рассекающие волны. Я перенеслась туда, к ним.
То были дни, наполненные приключениями. Я поднималась в горы и пересекала реки. И все это время думала о тех местах, которые еще только предстояло открыть.
Бенджамин Даркин думал, что я должна уставать от работы, но он ошибался. Чем упорнее я работала, тем больше работа меня захватывала. И у меня все получилось так, как я задумывала. Никто бы не сказал, что я испортила карту неаккуратным раскрашиванием. Изучив мое творение, Бенджамин признал его совершенным.
Мало-помалу я начала постигать искусство картографии. Я изучала старинные карты и интересовалась мастерами, которые их сделали. Бенджамин показал мне копию птолемеевской карты миры, сделанной примерно в 150 году н. э., и рассказал, что даже великий Птолемей учился у Гиппократа, жившего за три столетия до него. Я увлеклась еще больше, и все те волшебные дни проходили в мыслях о далеких местах и людях, которые побывали там много-много лет назад и нанесли их на карты, чтобы потомки могли их найти без труда.
Бабушка М иногда приходила и смотрела, как я работаю. Ее глаза светились от удовольствия. Внуки стали для нее отрадой, ведь они оба погрузились с головой в захватывающий
