ему свободным путь отступления к морю».
Мало того что разозленный раненый морской лев мог изувечить человека клыками и раздавить насмерть, навалившись своим массивным телом, он к тому же проявлял на суше обескураживающее проворство и, не имея возможности нырнуть в воду, преследовал незадачливого охотника, убегающего вверх по крутому склону, с чрезвычайной ловкостью.
Таким образом, они научились нападать и убивать быстро и эффективно, ведь, несмотря на опасность, которую представлял раненый морской лев, им необходимо было как можно быстрее пополнять запас продовольствия, потому что постройка жилища имела первоочередное значение.
К счастью, как отмечает Масгрейв, в течение второй недели их пребывания на острове, пока они возводили каркас своего будущего жилища, держалась сравнительно хорошая погода. Больше всего им досаждали мошки. С приходом теплых солнечных дней полчища Austrosimulium vexans, размножившихся в выброшенных на берег водорослях, превратились в настоящее бедствие, поскольку, как горько отмечает Райналь, «они разведали путь на наш холм». Они сосали кровь подобно москитам, но раздражали даже больше, так как стряхнуть вцепившихся в голую кожу мошек было невозможно, как бы человек ни хлопал себя, ни скребся и ни извивался.
«Они плотно прижимались к коже, подвернув под себя крылья так, чтобы занимать как можно меньше места, и продолжали кусать нас и сосать нашу кровь с ненасытной алчностью».
По этой причине красные зудящие руки мужчин были постоянно расчесанными до ран, а лица настолько распухшими, что они едва могли видеть. Продолжая, Райналь отмечает, что, случись там посторонний наблюдатель, он бы усомнился в их психическом здоровье: «то и дело кто-нибудь из нас, измученный невыносимыми укусами, прекращал работу, швырял свой инструмент на землю и остервенело чесался о ближайший столб».
Не будь это так мучительно больно, то было бы смешно, и действительно, парни часто разражались смехом, пошучивая над собой.
«Воскресенье, 17 января», – пишет Райналь.
Они потерпели крушение ровно две недели назад, и погода снова испортилась.
«Ветер дует с севера, небо угрожающе затянуто тучами, стрелка барометра опускается».
Ни Райналь, ни Масгрейв ничего не сообщают хоть о каком-либо отдыхе в то воскресенье, но через два дня выдалось ясное солнечное утро, поэтому Масгрейв, проявляя мудрость опытного руководителя, предоставил подчиненным долгожданный выходной.
Они спустили на воду свою маленькую шлюпку, которую, как пишет Райналь, «оснастили мачтой, парусом и веслами, а кроме того, прихватили дубинки и ружье», и запрыгнули в нее. Сперва они прошли по заливу к полуострову Масгрейва, где, по словам капитана, воткнули флагшток с большим флагом из парусины. «Отсюда он мог быть виден в море. К нему мы привязали бутылку с запиской внутри, содержащей инструкцию тому, кто ее обнаружит, где нас искать».
Затем они прошли
